Ирина Орковна - стр. 12

Когда от врага ее отделяла лишь полшага, она на секунду замерла, сознавая, что сейчас ей, возможно впервые в жизни, придется убить человека. Иначе человек убьет её. Нереальность происходящего накрыла голову туманом, и Ирка замедлилась. Гугыр, пользуясь ее замешательством, развернулся и неожиданно быстро для своего крупного веса припустил в редколесье, граничащее с одной стороны с лагерем. Ирка испытала временное облегчение от такого исхода, которое вскоре сменилось тревогою.

– Эх, Вырра! – Хорт опять возник из ниоткуда. – Упустила ты Гугыра, а зря.

– А ты не пробовал помогать? – у Ирки закончилось терпение. – Он убил бы меня, а потом взялся за тебя.

– Могла бы и поблагодарить за топор, – Хорт не собирался оправдываться. – Чем не помощь?

– Низкий поклон! – Ирка демонстративно согнулась в поясе и махнула рукой.

– О, хватило бы и на словах.

Хорт прищурился и вгляделся в дорожку, по которой убегал Гугыр, затем легко добежал до места, на котором оканчивались шатры и начиналась дорога в чахлый лесок, и поднял с земли нечто увесистое. Довольный, он вприпрыжку вернулся к Ирке и продемонстрировал полотняный мешочек, наполненный чем-то тяжелым. Ирка заглянула внутрь: мешочек доверху был набит небольшими желтыми слитками.

– Видала, золотишко! Плата за убийство товарищей. Нам сгодится. – Он быстро привязал мешочек к поясу своих штанов.

Ирка уже поднимала на руки раненого, не теряя надежды донести его до лекарской хижины. По груди разливалось и перехватывало дыхание неведомое доселе чувство: она отстояла себя, похоже, что впервые в жизни слабая Ирка дала отпор, защитила себя, не позволила причинить зло.

– Знаешь, Вырка, а все же зря ты не шмякнула Гугыра, – заявил Хорт, берясь за щиколотку умирающего юноши, и снова делая вид, что помогает Ирке того нести. – Не знаю, зачем ты понадобилась темным, но лучше бы они не знали, что ты выжила.

– Я не Вырка, я Ирка, – ответила девушка, обливаясь потом под палящим солнцем.

– А ты думаешь, они будут разбираться?

Ирка пожала плечами, проходя через знакомую уже занавеску, и аккуратно укладывая свою ношу на мягкую шкуру посреди хижины шаманки.

***

Сознание постепенно прояснялось. Перед глазами плыло сплошное белое пятно, покрытое разного размера и толщины трещинками. Вырра рывком села, попутно с раздражением вытаскивая из руки прозрачную кишку, оканчивающуюся тонкой иглой. Перевела взгляд с потолка комнаты на свои ноги. Это не ноги, это птичьи лапы какие-то. Худые, белые, с просвечивающими сквозь тонкую кожу голубыми прожилками. Черная магия. Колдовство. Ее украли и превратили в хилую немощь, забрали силу. Она повела носом. Отвратительный смрад. Нет запаха прелых трав, лошадиного пота, коровьего навоза, жареного мяса. Здесь не пахнет жизнью.

Она обвела глазами свою бледную тюрьму и увидела дверь. Вырра подошла к двери и потянула ее на себя, столкнувшись на пороге с рыхлой женщиной в белом чепчике.

Женщина вскрикнула, увидев Вырру, и выронила поднос с магическими снадобьями. Пузырьки со звяканьем попадали на пол.

– Больная, вы куда? Вам нельзя вставать! – воскликнула она.

– Сама ты больная, – просипела Вырра слабым голоском, оттесняя плечом рыхлую, и направляясь к следующей двери. – Мне все можно.

– Значит Иркину комнату сдадим, – рассуждала Марья, – сейчас как раз сезон, абитура прет, мест в общагах на всех не хватает.