Интим не предлагать - стр. 28
– Чего тебе? – нахмурилась я.
– Девять и шесть – точняк, – заявил он, влезая на стул. Как я уже говорила, Васька коротышка, и ноги его до пола не доставали, когда он устроился на стуле.
– Чего? – не поняла я.
– Ну, номер этот. Я в кусты лазил, когда ты решила через балкон махнуть, оттуда наблюдать лучше. Но кот уже сидел там и одну циферку успел попортить, но девять и шесть – точняк, зуб даю, а чего между ними… – Васька развел руками и пригорюнился. – И что обидно, я ведь этот «Опель» тоже видел, вылетел из-за угла, я еще в сторону отскочил, нет бы на номер посмотреть, а я только матюгнулся вдогонку… знамо бы дело… Дарья, мы все в ментовку пойдем, пацаны так и решили…
– Зачем в ментовку? – испугалась я. – Чего опять натворили? Мало мне своих бед…
– Мы свидетельствовать пойдем, вот зачем. Чтоб они на тебя своих собак не вешали. Менты – народ подлый, запутают с протоколами и всякой там хреновиной…
– Марш отсюда! – рявкнула я и ткнула пальцем в сторону двери для убедительности. – Защитничек… Лучше б курить бросил, порадовал.
Чугунок стрелой вылетел в коридор, забыв закрыть дверь, затем вернулся на цыпочках и аккуратно прикрыл ее. Я же взяла карандаш, написала на листе бумаги цифры 9 и 6, оставив между ними пустое пространство, и на него уставилась. 9 и 6, а мне казалось 196; если Чугунок прав и он действительно видел две эти цифры, то между ними может быть любая из девяти. А почему тогда не единица? Номер «Опеля» 916? Еще часа полтора я размышляла над этим, а затем, отыскав в справочнике нужный телефон, позвонила Родионову. Он сам снял трубку.
– Слушаю.
– Александр Сергеевич, – запинаясь, начала я. – Это Дарья Агафонова. Кажется, я вспомнила номер «Опеля». Девятьсот шестнадцать. И номера точно наши, потому что в противном случае я что-нибудь бы подумала, а я не подумала, значит, ничего такого не было.
– Ясно, – обрадовался Родионов. – Спасибо, Дарья Сергеевна. Если еще что вспомните, сразу звоните.
Мне показалось, что он хихикнул, но утверждать это я бы не стала и все же, вешая трубку, чертыхнулась. Ничего не поделаешь, этот Родионов убежден в моей виновности. Что ж, придется самой о себе позаботиться, чтоб не оказаться в тюрьме.
Я решительно сняла телефонную трубку и набрала номер. Звонила я начальнику ГИБДД города, его сын, кстати сказать, четвертый год занимался в нашей школе и делал успехи. До Антипова я дозвонилась с третьей попытки и начала с места в карьер:
– Валерий Иванович, на нашу клумбу хулигански наехали. Ребятишки видели синий «Опель», вроде бы номер девятьсот шестнадцать или похожий… Может, кто из родителей, что детей встречают, постарались? Я их осенью заставлю все клумбы перекапывать…
– Узнаем, – заявил Валерий Иванович. – «Опель», значит? Синий… так и запишем. Перезвоню минут через пятнадцать.
Он позвонил через десять:
– Терентьев Виктор Кузьмич. Есть у нас такой?
– Сейчас по журналу проверю. Спасибо вам огромное. А адреса случайно нет, чтоб окончательно увериться?
– Есть и адрес, записывайте.
И я торопливо записала: проспект Космонавтов, дом тридцать шесть, квартира восемнадцать. Ну и что теперь? Сообщить об этом Родионову? Сообщу, он арестует несчастного Терентьева, а это вовсе не Синий пиджак. Нет, для начала мне надо на него взглянуть.
Я перевела взгляд на часы, нормальные люди в это время скорее всего работают, но на месте мне все равно не усидеть, к тому же Синий мало походил на нормального. Я взяла со стола бумажку с адресом и покинула школу.