Инструктор. Первый класс - стр. 42
– Ну, и зачем тебе столько этого пойла? – спросил он.
– Есть у меня одна мыслишка, которую стоит проверить, – ответил Забродов. – Думается мне, что что-то нечисто с поставщиком вина. Его в любом случае следует пощупать. Но сначала надо проверить само вино на наличие в нем яда. Только, умоляю, не как в прошлый раз. После анализа содержимое бутылок мне еще пригодится.
– Это сделаем, – бодро откликнулся Мещеряков.
– И поскорее, пожалуйста. И еще, Андрей. Я понимаю, что это будет сложно, но необходимо ввести что-то вроде неофициального запрета на продажу этого сорта вина. Нельзя, чтобы люди продолжали травиться. И нельзя спугнуть того шутника, который этим занимается.
– Да уж… – На этот раз настал черед Мещерякова чесать в затылке. – Действительно сложно… Это ж придется действовать через управление торговли, через чинуш… А у них один разговор: раз ты генерал, ступай к себе в казарму и там солдатами командуй. Как будто не выполнить простую человеческую просьбу для них – дело чести. А, да что там! Не обращай внимания. Просто вот они у меня где! – он чиркнул ребром ладони по кадыку. – Ей-богу, пока в полковниках ходил, легче было. Не понимал своего счастья, дурак…
– Так ты сделаешь? – прервал его не совсем трезвые излияния Забродов.
– Да сделаю, конечно…
– Стало быть, решено. О деле мы поговорили. А теперь что же – рискнем все-таки? А вдруг пронесет? Теория вероятности за нас!
– Да ну тебя, – вздохнул Мещеряков. – Давай уж лучше чайку…
Совладелец фирмы «Бельведер» Виктор Мухин, по прозвищу Муха, загнал свой шикарный новенький кроссовер на стоянку перед рестораном, заглушил двигатель и вышел из машины. На ходу заперев нажатием кнопки центральный замок, он торопливым шагом пересек заметаемую косым мокрым снегом стоянку и нырнул в сухое тепло вестибюля. Зеркальные стены отразили и многократно умножили его громоздкую, затянутую в черный выходной костюм фигуру, и на мгновение ему показалось, что вестибюль полон народу – крепких, еще далеко не старых мужиков в дорогих костюмах и белых рубашках без галстуков, распахнутые воротники которых позволяли всем желающим полюбоваться множеством толстых золотых цепей.
Сориентировавшись в обстановке, Муха подошел к одному из зеркал и на минутку задержался, приводя себя в порядок: провел ладонью по короткому ежику мокрых волос, поправил воротник рубашки и стряхнул с пиджака капельки талой воды.
В дверях обеденного зала к нему сунулся похожий на пингвина в своем черном фраке с белой манишкой метрдотель.
– Прикажете столик? – доверительно проворковал он.
– Меня ждут, – шаря взглядом по погруженному в интимный полумрак залу, отрезал Муха, и метрдотель отстал.
В самом дальнем углу зала кто-то поднялся из-за стола, призывно махая рукой. В мягком, приглушенном свете бра тускло блеснула похожая на мочалку из медной проволоки непокорная шевелюра; Муха помахал в ответ, и Ржавый Реваз, поняв, что замечен, успокоился и сел.
Когда Муха подошел, они обменялись крепким рукопожатием. Реваз был одет дорого, с той кричащей роскошью, которую во все времена так любили кавказцы. Темно-рыжая, на полтона темнее волос, борода Ржавого Реваза выглядела как дань моде, хотя Муха уже давно начал подозревать, что это не так: борода весьма удобна в полевых условиях, так как избавляет своего владельца от тягостной необходимости каждое утро (а бывает, что еще и каждый вечер) скрести щеки и подбородок бритвой.