Инструктор. Первый класс - стр. 11
Сегодня, однако, генерал был сильно раздражен против всего мира, в том числе и против себя самого. Ему вовсе не улыбалось в тысячный раз выслушивать дежурные шуточки старого приятеля Забродова, касающиеся арки, шикарных «мерседесов» и их недостаточно квалифицированных водителей, хотя он отлично сознавал, что Илларион кругом прав.
Черный «бьюик» Забродова стоял на своем обычном месте, почти упершись тяжелым бампером в низенькую ограду палисадника. Разбросанные по капоту и крыше желтые и рыжие листья напоминали маскировку, как будто хозяин машины вел посреди многомиллионного мегаполиса какую-то свою, частную партизанскую войну. Загоняя служебный «мерседес» на свободный пятачок справа от черного «бьюика», Мещеряков хмыкнул и покачал головой. В Москве полным-полно машин, единоутробные братья и сестры которых состоят на вооружении в различных армиях мира. Но даже при виде катящегося по Новому Арбату звероподобного «хаммера» базовой армейской комплектации у генерала Мещерякова не возникало таких ассоциаций, какие неизменно рождались при одном только взгляде на эту иномарку. Возможно, дело было в том, что он хорошо знал хозяина этой машины. Настоящего бойца узнают по выражению глаз; естественно, говорить о выражении глаз применительно к автомобилю нельзя, и все-таки было в облике этой машины нечто, из-за чего местная шпана обходила ее десятой дорогой.
Выбравшись из-за руля и заперев машину, Мещеряков без видимой причины попинал носком своего блестящего ботинка тугой задний скат «бьюика». «Бьюик», как обычно, никак на это не отреагировал.
Илларион и его машина давно стали в сознании генерала Мещерякова одним целым, и смотреть на «бьюик» было все равно что разговаривать с Илларионом – и насмешек натерпишься, и дураком себя почувствуешь пять раз на протяжении двух минут, и, что удивительно, душой как-то незаметно отдохнешь – успокоишься, оттаешь и даже поверишь, пускай и ненадолго, что все на свете хорошо. Неразрешимых проблем нет, надо только знать, к кому обратиться в трудную минуту. Илларион Забродов был именно таким человеком, и это искупало все его недостатки, которые, с точки зрения человека сугубо штатского, почти наверняка выглядели как неоспоримые достоинства.
Генерал набрал на клавиатуре домофона номер квартиры, нажал кнопку вызова и стал ждать, сунув руки в карманы черного кашемирового пальто и нетерпеливо притопывая носком ботинка. В полуоблетевших ветвях разросшейся сирени у подъезда суетливо копошились и негромко чирикали пронырливые московские воробьи; обманутые солнечной, мягкой погодой голуби, раздувая грудь, с утробным воркованием преследовали своих избранниц, скрежеща коготками по сухому асфальту. Глядя на окрашенную в унылый серый цвет стальную дверь подъезда, Мещеряков с горечью думал о том, что террористам всех мастей удалось-таки привлечь к себе всеобщее внимание и поселить в людских сердцах страх. Обыватель сколько угодно может радоваться новенькой железной двери, которая затрудняет доступ в подъезд мелким квартирным воришкам и любителям мочиться, а то и гадить на лестницах. Но факт остается фактом: эта дверь, как и миллионы ее товарок по всей России, предназначена для защиты не от местных алкашей, которым некуда девать излишки выпитого за углом пива, а от деловитых ребят в рабочих комбинезонах, которые спокойно набивают подвалы жилых домов мешками со взрывчаткой.