Институт фавориток - стр. 9
— У тебя осталось десять минут на завтрак, — слышу его голос, однозначно недовольный тем, что я не проявляю ожидаемой от меня активности.
Дядя заходит в будуар, заглядывает в спальню и скептически кривится, узрев творящийся там беспорядок. Оборачивается, выразительно приподнимая брови, и уточняет:
— Девять минут.
Продолжения не жду. Остаться голодной я не хочу! Так что всё же успеваю заскочить в столовую и быстренько запихнуть в себя еду до того, как из-за двери раздаётся громкое:
— На выход!
Старательно задавив желание снова сбежать, воспользовавшись тем самым ходом для прислуги, которым ушла в прошлый раз, выполняю приказ. Одного урока мне достаточно, чтобы не делать глупостей снова. А ведь меня, прежде чем я встречусь с будущим императором и начнётся церемония, ждёт ещё два урока.
Один, скажем так, повторение. Того самого свадебного танца, который мне предстоит исполнить в паре с цессянином. Я ведь разучивала его на своё двадцатипятилетие — мама перед отлётом на Ипер сказала, что он мне вскоре понадобится. И так многозначительно улыбалась, что у меня и тени сомнений не возникло, что у неё есть какой-то план. Не зря же она столько сил приложила, чтобы убедить папу полететь к её родственникам. Вот только я так и не узнала, что именно она задумала и кого видела в роли моего жениха.
И вот сейчас, выполняя следом за танцовщицей-рооотонкой фигуры, я с грустью всё это вспоминаю. Совсем иной была бы моя жизнь и судьба, если бы...
— Дейлина! Ты даже в этом бездарность! — возмущённо ругается дядя Джаграс, когда я путаюсь и останавливаюсь. — Разве так сложно выполнить нужную последовательность движений?
Не сложно. Просто... Не хочется мне их выполнять. Даже одной. Что уж говорить про танец вдвоём?
— Ладно, девочки, стоп! Время!
Новое распоряжение раздаётся именно тогда, когда моё терпение уже на исходе. Так что, не дожидаясь, когда дядя поднимется с кресла, направляюсь на выход из зала. Здесь слишком пусто, мрачно, темно и гулко, второй урок несомненно пройдёт в другом месте — имитирующем внутреннее убранство домов на Ипере. Украшенном мягкими настенными покрытиями из зелёных и жёлтых тканей. Заполненном ажурной, совсем не характерной для Рооотона мебелью. И совершенно светлом.
Крыло официального представительства Ипера на Рооотоне, главой которого является Джаграс Гун он’Ласт, второй принц в королевской семье, — именно то место во дворце, куда доступ местным обитателям строго запрещён. Здесь и Лурита живёт в маленьких апартаментах, и несколько слуг, которых дядя привёз с собой, когда прилетел по просьбе мамы, чтобы я не оставалась без присмотра, пока они с папой путешествуют. Есть здесь и комнаты, которые раньше принадлежали родителям Луриты. Её мама и моя были подругами ещё до замужества обеих. Расставаться не захотели. И судьбы разделили, погибнув вместе.
В рабочем кабинете дяди на столе до сих пор стоит их голография. Две зеленоволосые улыбающиеся красавицы, а за их спинами — статный иперианин и не менее эффектный черноволосый рооотонец в тёмных очках, на фоне оранжево-багряной зари восходящего над Рооотоном Поорса. И мне кажется, что именно глядя на них дядя становится таким суровым и безжалостным. Он вообще сильно изменился после произошедшей трагедии. Я помню, каким он был, когда к нам прилетел, — жизнерадостным и весёлым. Грубоватым в выражениях, как и все ипериане, но оскорблений себе не позволял. Помню, как радовалась его появлению мама, как воодушевлённо и с искренним удовольствием рассказывала о брате, которого лет шестьдесят не видела. Причём не в переносном, а совершенно прямом смысле, ведь именно столько лет назад она вышла замуж за папу и улетела на Рооотон, оставив родных. Как вспоминала о брате, который души не чаял в своей младшей сестрёнке, и как обещала, что он обо мне будет заботиться так же, как в детстве заботился о ней.