Институт фавориток - стр. 30
— Да, я говорила, — соглашаюсь, осознав, насколько была беспечна в своих высказываниях. — Но не думала, что его будет так много. Мне нужно время, чтобы привыкнуть.
Осматриваю помещение снова, подсознательно ощущая какую-то неправильность. Только в чём она? В том, как нелепо я смотрюсь в своём чёрном платье на этом белом фоне? Или в тех словах, что он сказал?
Прислушиваюсь к ощущениям и соображаю — второе. Они ведь звучат как намёк!
— Атиус, если эта каюта вам нравится, вы её и занимайте, а меня поселите в другую, — делаю вид, что я его не поняла.
— Я надеялся, что ты разделишь со мной... — Принц на мгновение замолкает, словно задумывается. И у меня рождается нехорошее предчувствие, что он сейчас скажет «эту комнату». Но слышу иное: — Мои вкусы. Однако настаивать не буду. Может, со временем твои предпочтения изменятся.
В итоге оказываюсь я в каюте иного дизайна, расположенной рядом с первой. Да, тоже светлой, оформленной в приятных оттенках желтого и зелёного. Бледных, но всё же более привычных, нежели экстремально-белый. Хотя и не столь ярких, как те, что любят ипериане.
Заверив цессянина, что здесь мне будет вполне комфортно, я с нетерпением жду, когда он уйдёт. День был насыщенный, долгий. Хочется уже привести себя в порядок. С вещами разобраться. Поесть. И отдохнуть. Хоть я и успела подремать немного в кресле транспортника, но ведь это не полноценный сон.
Проявив понятливость, принц именно так и поступает. Уходит, предварительно коротко объяснив, где находится всё, что мне необходимо.
Сначала я стою неподвижно, не в силах заставить себя хоть что-то начать делать. Мне не верится, что вот она — другая жизнь, другой мир, другие надежды. Всё совсем иное! Медленно, словно не веря ощущениям и самой себе, скольжу ладонями по гладкой поверхности стен, бархатным на ощупь обивкам, прохладным поверхностям. Долго рассматриваю отражение в зеркале, привыкая видеть себя в ином окружении. Заглядываю в смежные помещения. Столовая. Ванная. Гардеробная...
О, наконец моя пассивность сменяется бурной деятельностью! Все мои контейнеры здесь стоят, и, уверена, даже если бы я взяла с собой больше, они бы тоже поместились. Я без проблем добираюсь до того, в котором моя одежда и личные вещи, и принимаюсь перебирать содержимое, отыскивая нужное. Разбирать его сейчас полностью не буду, хотя здесь удобные вешалки и полок много. Мне бы только взять то, во что переодеться после ванны. А с остальным Лурита поможет, когда...
Ой! Схватив что-то мягкое, гибкое и прохладное, которое принимается шипеть и извиваться, испуганно взвизгиваю и отдёргиваю руку. А потом нервно смеюсь, опускаясь на колени рядом с контейнером.
— Ты-то как сюда попал? — успокоившись, присматриваюсь к копошащемуся в белье чёрному тельцу. — Не помню, чтобы я тебя сюда укладывала.
Протягиваю руку, позволяя шигузути залезть на ладонь. Тот немедленно вцепляется в неё всеми коготками и замирает, тесно прижимаясь к коже и пытаясь согреться. Даже хвостик так плотно лежит, что, кажется, оторвать малыша от меня будет невозможно. Замёрз, бедолага.
Мне в пользование остаётся только одна рука. Хорошо, что правая. Захватив с собой вещи, перемещаюсь в ванную комнату. Приноравливаюсь к панели настроек, соображая, какие именно датчики нужно активировать. Наконец с облегчением вижу, как в углубление пола устремляется водный поток. У цессян в этом смысле ничего принципиально нового не придумано.