Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - стр. 51
– Ничего, – ответила Фатима, упираясь коленями в шелковистую ткань, – неудобства никогда меня не пугали.
Да и могло ли быть по-другому? Даже без приглашения, Фатима бы не допустила, чтобы пожилая дама сидела на земле, тогда как она с комфортом расположилась бы на валуне. У нее были недостатки, но невоспитанность в их число не входила.
Вдвоем они растянули платок, и Фатима впервые заметила, что на нем изображены знаки зодиака и какие-то незнакомые символы, может, руны. Очень кстати, подумала она, разглядывая замысловатые знаки, дух волшебства в каждой частичке.
Фатима сидела лицом к морю, и хотя не могла видеть его из-за женщины, но видела небо, облака снова разошлись, образуя ровную и светящуюся букву П. Ущипните меня, подумала Фатима, я, кажется, попала в другую реальность или в Страну чудес. Но сердце забилось быстрее, потому что буква П, в отличие от буквы М, ей кое-что говорила. Вся ирония этого мира в том, почему-то подумала она, наблюдая, как ветер постепенно размывает контуры небесной буквы, что с тобой всегда случается то, чего ты больше всего боишься. Этот мир вообще состоит из страхов и испытаний. Вот она, например, всегда стремилась к независимости, но и ей пришлось зависеть от одного человека, она знала его как раз под именем на букву П. Нет в мире ничего абсолютного, так она сказала сыну и сказала правильно, ее карьера и жизнь зависели от Пророка, ее сердце зависело от маленького мальчика по имени Ян. Неужели она допустит и третьего в свою жизнь? И самым пугающим было то, что она не могла твердо и честно ответить на этот вопрос.
Пока она наблюдала за небом, погруженная в свои мысли, дама тоже ушла в себя, закрыла глаза и обхватила колоду двумя руками. Фатима не обращала на нее внимания, у каждого, кто знает свое дело и вкладывает в него душу, есть свои маленькие чудачества и ритуалы, поэтому она просто продолжала смотреть на небо, где ветер нарисовал уже совсем другую картину, и ждать. Но тут что-то привлекло ее внимание, что-то мелькнуло внизу, на платке. Фатима резко перевела взгляд, на яркой шелковой ткани лежала карта, ветер не мог добраться до нее, они обе об этом позаботились, поэтому она лежала неподвижно. Две вещи сразу бросились в глаза и поразили ее, первое: карта была нарисована от руки, и нарисована мастерски; второе: на карте был изображен черный силуэт, в котором безупречно угадывалась мужская фигура, не было видно ничего, кроме глаз, смотрящих из черноты, и глаза эти смотрели на нее. Прямо на нее, как живые. В одной темной руке силуэт держал меч, сверкающий и прорисованный до мельчайших деталей, меч был воткнут в землю, во второй – огромное алое сердце.
– Она упала, – прошептала Фатима, видя, что женщина тоже смотрит на карту, но не берет ее, – случайно…
– Нет, – оборвала ее дама, и покачала головой, – нет ничего случайного, и ты сама это прекрасно знаешь.
Ее лицо смягчилось, она подняла карту и внимательно посмотрела на изображение, повернула, чтобы показать Фатиме.
– Рыцарь, – сказала дама, – так спешит к тебе, что выпал из колоды. Не может ждать, страсти бушуют в его огромном сердце.
Она постучала ногтем по картинке.
– Но их всегда уравновешивает меч. Долг, честь и разум, холодные и твердые, как сталь – вот что значит этот меч. И он воткнут в землю, как ты видишь, это как раз признак не агрессивности, но благородства. Этот воин не станет махать своим клинком ради бравады или без убеждений. Его сердце управляет мечом, а меч – сердцем.