Инстинкт Убийцы. Книга 2 - стр. 67
Четырнадцать адских дней в Сочи помогли Вадиму удержаться в кресле главного следователя. А выяснил он действительно немало, правда, ничего из этих шокирующих открытий в прессу так не попало и не попадет, и не только благодаря старшему Ситко и его деньгам, на всем деле стоял гриф «Секретно», а значит, то, что они узнали, не узнает больше никто. Даже Дед (одно из прозвищ Ситко-старшего, данное ему Вадимом) не знал всего, лишь то, что скрыть было невозможно: его сынок по-тихому выстроил за спиной отца свою пирамиду, а кирпичики воровал у папаши, вот вам и семейные узы. Но Вадим уже ничему не удивлялся, люди – грязь, самая что ни на есть грязная и вонючая, на такой работе понимаешь это глубже и быстрее, чем любой философ, и Вадим уже вдоволь в ней накопался, а в этом деле вообще увяз по самые уши.
Они работали совместно с другой командой, те парни занимались наркоканалом, с которым и был связан Евгений Ситко. Ожидались серьезные аресты, но все это пока не очень-то приближало Вадима к его золотому призу – Фатиме, заказчиков пока так и не нашли, а если бы и нашли, никто никогда не видел ее в лицо… Хотя, чем черт не шутит. Все, что они выяснили: наркотрафик из Афганистана успешно кормил Евгения, а в Афганистане этих накробаронов как тут бухгалтеров, там все этим занимаются, это, можно сказать, визитная карточка страны. Ребята из второй команды сокрушались, что Евгений преждевременно откинул копыта и ничем теперь не поможет, команда Вадима тоже переживала, но только совсем по другому поводу – Ситко подох от руки Фатимы, а значит, у них на одну головную боль прибавилось. И над всеми стоял этот крикливый полковник и погонял всех кнутом, поневоле завоешь.
Сегодняшнее утро ничем не отличалось от бесконечной вереницы подобных дней, Вадим собирался на работу, проведя очередную почти бессонную ночь в своей просторной, но совершенно необжитой квартире в новом районе Москвы. Там было тихо и зелено, но все это никак не помогало ему спать, а значит, было совершенно бесполезно. Он переехал в эту красивую многоэтажку уже год назад, но так и не разобрал вещи, на это у него просто не было времени. Он распаковал только самый минимум: кое-что из посуды, кое-что из белья, бритвенные принадлежности, и всё. Телевизор – большая ЖК панель – так и стоял на полу, собирая пыль, диван и кресла бесформенными грудами стояли абы как, все еще затянутые целлофаном, зато рабочий стол занял свое место в первый же день, как и большой шифоньер и гладильная доска – Вадим никогда не позволял себе выйти из дома в неопрятном виде.
Спальня с большим панорамным окном тоже походила на временное пристанище, а не на самое укромное место в квартире: никаких занавесок, из мебели лишь громадная кровать, на которой, как казалось Вадиму, – и как он не раз пробовал, – можно было спать и вдоль, и поперек, и при этом почти не заметить разницы; и тот самый шифоньер, хранящий все его дорогие костюмы, рубашки и несколько комплектов формы, один парадный и два повседневных. Постель представляла собой целое поле смятого тряпья, как будто на этой кровати не спали, а сражались за каждую секунду сна. И так оно и было, за эту долгую-долгую ночь Вадиму удалось отвоевать целых 3 часа сна, и это была большая победа, уж он-то это знал. Хоть сегодня не буду ощущать себя зомби, думал он, в 4 утра принимая душ и готовя себя к очередному «чудесному» дню в круглом зале центрального управления ФСБ.