Инспектор Лосев. Идет розыск - стр. 8
Маргарита Евсеевна небрежно пожала плечами.
– Что же вам угодно?
– Документы, по которым была отпущена эта самая лимонная кислота. Ведь остались же у вас какие-то документы?
– А как же иначе? – улыбнулась молодая женщина, обнажив ровные перламутровые зубки. – Вот, пожалуйста, товарно-транспортная накладная и доверенность фабрики на имя этого Борисова. Видите, все по форме, все печати и подписи на месте.
Она положила перед Виталием бумаги. Товарная накладная его мало интересовала, а вот доверенность Виталий внимательно изучил.
– Да, – наконец сказал он. – Доверенность на первый взгляд сомнений не вызывает, это верно.
– Ну, а на второй? – иронически осведомилась Маргарита Евсеевна.
– А на второй, если бы вы удосужились бросить на нее второй взгляд, возникает по крайней мере два вопроса. И у вас возникли бы.
– Вот как? Интересно даже, какие? – Сейчас скажу. Но прежде хотелось бы знать, вы видели паспорт гражданина Борисова, держали его в руках?
– А как же. Видела и держала.
– Прекрасно. А каков из себя этот гражданин Борисов?
– Это имеет значение?
– Да, имеет, как вы увидите. В прекрасных глазах молодой женщины впервые мелькнуло беспокойство.
– Постараюсь вам его описать, – не очень уверенно сказала она, – Высокий, чуть, правда, пониже вас. Стройный. В красивом заграничном пальто, сером, в шляпе, тонкое лицо… Ну, симпатичное… – Она поколебалась и подтвердила: – И улыбка симпатичная. Правда, Любочка? Ты его видела.
– Да, – настороженно кивнула одна из женщин. – Вполне симпатичный гражданин.
– А сколько ему на вид лет? – спросил Лосев.
– Ну, наверное, лет тридцать, тридцать пять, – пожала плечами Маргарита Евсеевна.
– Ошибаетесь, – мягко, даже сочувственно возразил Лосев. – Ему уже эдак под восемьдесят. Не заметили, выходит?
– Вы меня не разыгрывайте, моло… товарищ, – сердито поправилась Маргарита Евсеевна. – У меня пока что глаза есть.
– Это не я вас, это он вас разыграл, – уже совсем другим тоном возразил Лосев-Ведь по паспорту ему ровно семьдесят девять лет.
– Что?!
– Да, да. Стоило вам только повнимательнее посмотреть на его паспорт. И, кстати, на фотографию там.
– А на фотографии он!
– Ага. Значит, переклеил. Это вы тоже не заметили?
– Это я не обязана замечать, – возразила Маргарита Евсеевна. – Я не криминалист, а бухгалтер. И год рождения не обязана смотреть! Документ есть? Есть. И все.
– А печать на документе вас устроила? – поинтересовался Лосев. – И штамп тоже? Вы посмотрите на них. Все вы, товарищи, посмотрите. Полезно. Ведь липа же, неужели не видно? Невооруженным глазом.
Доверенность пошла по рукам.
Печать и штамп были, очевидно, выполнены кустарным способом: буквы кое-где покосились, герб в середине печати вообще не был до конца прорезан, а на штампе, где буквы плясали так же, как и на печати, в названии министерства оказалась даже грамматическая ошибка.
– Ой! – воскликнула одна из сотрудниц. – Это просто кошмар, если так вот вглядеться.
– Грубая работа, – мрачно объявил мужчина-бухгалтер. – В пору сразу было милицию звать. Все вокруг понуро молчали.
– И это не все, – продолжал Лосев. – Отнеслись бы к делу внимательно, заметили бы еще одну странность в этой доверенности.
Окружающие снова насторожились. Маргарита Евсеевна, до этого непрестанно прикладывавшая платочек к носу и глазам, замерла, скомкав его в кулачке, и с испугом посмотрела на Лосева.