Инспекция. Число Ревекки - стр. 19

– Когда мы осматривали крематории, твой парень сказал, что прошлым летом вам пришлось особенно туго с этим.

Хёсс обернулся и с усмешкой погрозил пальцем:

– А, ты ведь и сам уже обо всем в курсе, тем лучше. А ты представь, транспорты все прут, иногда один в день придет, а иной раз и по два пригоняли. Составы шли со всей Европы: Хорватия, Бельгия, Словакия, Нидерланды, Франция, польские, конечно, а позже пошли еще поезда из рейха. Да, тут мы, честно говоря, поплыли, – совершенно откровенно признался Хёсс, – всех не сожжешь, в итоге параллельно продолжали закапывать. Никакие нормы по захоронениям, конечно же, не соблюдались, не до того было, сам понимаешь, трупы наваливали уже в таком количестве, что если сверху полметра слоя земли присыпят, уже хорошо. А потом весна, солнце начало припекать, тела уже не разлагались, а гнили – слой за слоем распухали и лезли на поверхность со всеми своими гадкими жидкостями. Зрелище омерзительное, фон Тилл, как есть говорю: веришь ли, земля будто зашевелилась… вздыбилась… ощерилась черными кусками тел…

Хёсс поднял руку, медленно поводя ею сверху вниз и шевеля растопыренными пальцами, глаза его расширились, лоб пересекли две дугообразные напряженные морщины, будто он рассказывал старинную страшную сказку одному из своих отпрысков.

– Не хотела принимать эту мерзость, – говорил он с отвращением, но совершенно не громким голосом. – Весь луг превратился в вонючее булькающее болото, вонь ползла на всю округу. А тут рейхсфюрер с инспекцией. – Хёсс резко опустил руку и вздохнул: – Не самый приятный его приезд, должен признаться. Был непривычно молчалив и сосредоточен, осмотрел все рвы, поморщился от нестерпимой вони, сказал мне тогда: «Земли не хватит всех закопать». Святая правда, что ж. И сразу же после своего отъезда прислал нам штандартенфюрера Блобеля[18], знаешь его? Из эйхмановской своры, специализируется на чистке массовых захоронений. Нужно отдать ему должное, в своем деле хорош, собака. Хамоватый, конечно, любил выпить, побуянить. Представь себе, даже пытался командовать моими подчиненными, но при всем этом работу свою делал прекрасно. Он раньше служил в айнзацкоманде и неплохо подчистил земли на Востоке. Насколько я знаю, не все захоронения даже были отмечены на картах, но у Блобеля какой-то нюх на это дело, он буквально перепахал все подотчетные территории. Работенка у него, конечно… – покачал головой Хёсс и снова впился взглядом в карту.

Последнее он произнес словно сам себе. Глаза его хаотично бродили по схеме. Он будто и забыл про меня, снова оказавшись в той весне:

– Тогда по лагерю пошли слухи, что все это экстренное уничтожение захоронений попахивает опасениями в исходе войны. Но мне было плевать, у меня тут попахивало другим, скорее, даже разило на всю округу – проклятый ветер разносил вонь на многие километры. В общем, с помощью Блобеля начали чистку со старых захоронений, а там чем глубже, тем парад страшнее: больше расплющенных и сгнивших, к самому нижнему слою одно омерзительное месиво, невозможно описать словами. Ни единого тела нельзя было достать целиком, загребали эту смердящую смесь грязи и гнили человеческой ковшами, лопатами и железными крючьями, с них все это стекало, капало, отваливалось кусками и сползало под ноги. Зондеры скользили на этих останках, доставали их голыми руками, ошметки разлагающейся плоти оставались у них в руках… Господи, какой смрад стоял! Круглые сутки жгли, ни днем ни ночью не прекращали, пока окончательно не выскребли все ямы.