Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию - стр. 79
Эти изменения возвращают нас к вопросу о патентной защите. Если бы фон Нейман и его команда продолжили внедрение инноваций и выложили бы их в общий доступ, привела ли бы такая модель развития – модель открытых кодов – к ускоренному развитию компьютеров? Или же рыночная конкуренция и финансовая заинтересованность в создании интеллектуальной собственности больше стимулировали рождение инноваций? В случаях Интернета, Web и некоторых видов программного обеспечения открытая модель, как оказалось, работала лучше. Но когда речь идет об аппаратуре, например компьютерах и микрочипах, лучшие стимулы для инновационного рывка в 1950-х годах обеспечила система защиты интеллектуальной собственности. Причина того, что подход, защищающий авторское право (проприетарный подход), работал хорошо, особенно для компьютеров, состояла в том, что крупные промышленные организации, в которые было легче привлечь оборотные средства, лучше подходили для проведения исследований, разработки, производства и продажи таких машин. Кроме того, до середины 1990-х годов было проще обеспечить патентную защиту аппаратным узлам, чем программному обеспечению[22]. Тем не менее у пути, на котором патентной защите инноваций в области аппаратного устройства компьютеров уделялось повышенное внимание, был и недостаток: проприетарная модель способствовала возникновению компаний, которые были настолько маломобильными и закостеневшими, что они проспали революцию персональных компьютеров начала 1970-х годов.
Может ли машина мыслить?
Когда Алан Тьюринг раздумывал о конструировании компьютера с сохраняемой программой, он обратил внимание на утверждение, сделанное Адой Лавлейс столетием ранее, в ее финальном “Примечании” к описанию аналитической машины Бэббиджа. Она утверждала, что машины не смогут думать. Тьюринг задался вопросом: если машина может изменить свою собственную программу на основе обрабатываемой ею информации, не форма ли это обучения? Не может ли это привести к созданию искусственного интеллекта?
Вопросы, связанные с искусственным интеллектом, возникали уже в древности. Тогда же возникали и вопросы, связанные с человеческим сознанием. Как и в большинстве обсуждений такого рода, важную роль в изложении их в современных терминах сыграл Декарт. В своем трактате 1637 года “Рассуждение о методе” (который содержит знаменитое утверждение “Я мыслю, следовательно, я существую”) Декарт писал:
Если бы сделать машины, которые имели бы сходство с нашим телом и подражали бы нашим действиям, насколько это мыслимо, то у нас все же было бы два верных средства узнать, что это не настоящие люди. Во-первых, такая машина никогда не могла бы пользоваться словами или другими знаками, сочетая их так, как это делаем мы, чтобы сообщать другим свои мысли. Во-вторых, хотя такая машина многое могла бы сделать так же хорошо и, возможно, лучше, чем мы, в другом она непременно оказалась бы несостоятельной, и обнаружилось бы, что она действует несознательно[23].
Тьюринга уже давно интересовало, как компьютер мог бы повторить работу человеческого мозга, и его любопытство было подогрето еще больше работой на машинах, которые расшифровывали закодированные сообщения. В начале 1943 года, когда в Блетчли-Парке уже был готов