Инга Артамонова. Смерть на взлете. Яркая жизнь и трагическая гибель четырехкратной чемпионки мира - стр. 27

Раздался выстрел стартера. Нога у Инги соскользнула, поэтому не было явного движения вперед. В поворот она, как говорят конькобежцы, не могла вписаться – этот технический элемент не так оказался прост для освоения. Как, впрочем, и низкая посадка конькобежца – бедра параллельны льду, спина выгнута, руки сзади, – для отработки которой требуется много времени – год, два, а то и больше: спину ломит, ноги не выдерживают согнутого положения, хочется навсегда оставить это тяжелое занятие и выбрать что-то спокойное, размеренное, ну, скажем, прогулку по лесу: вдох-выдох, вдох-выдох – и больше ничего. Устал – посидел.

Исакова заторопилась к противоположной прямой, крикнула пробегавшей Инге:

– Набирай скорость, набирай – это все.

Следующий поворот Инга прошла уже увереннее и успешно закончила дистанцию. Мария Григорьевна подбежала к ней, радуется:

– Ну ты молодчина, как зайчик проскакала поворот-то.

В этих соревнованиях, выступая в группе спортсменов третьего разряда, Инга, буквально через месяц с начала занятий конькобежным спортом, заняла первое место и выполнила норму второго спортивного разряда. Примерно еще через месяц, участвуя в первенстве центрального совета «Динамо» в Иркутске, которое одновременно было отборочным соревнованием к первенству СССР, Инга снова заняла первое место, выполнила норматив первого спортивного разряда. Эта победа сделала ее участницей первенства СССР 1955 года по конькобежному спорту. За каких-то два-три месяца такой скачок! От новичка до участницы первенства СССР!

Стали о ней говорить тренеры между собой: «Это что-то неслыханное! Ведь такого достигают за несколько лет наиболее способные, а тут за месяцы… Непостижимо!»

Вскоре Инга и в семье объявила:

– Мама, а меня включают в сборную.

В какую сборную – мы тогда не знали (конечно же центрального совета «Динамо»), а если бы даже и узнали, то, вероятно, все равно нам не было ясно, что именно это такое – сборная.

– Правда, нас двое кандидатов, – продолжала Инга, – но попаду обязательно я.

В этот день у Инги было и еще одно событие: день получки на фабрике, на которой она тогда работала. Только-только она начала самостоятельно зарабатывать. Ей было очень приятно чувствовать себя вполне взрослой. Получив деньги, она купила много-много конфет, но не каких-нибудь, а подушечек, очень простых и дешевых, которые ей когда-то приходилось пробовать в детстве, но в небольшом количестве: штучки по две-три. И вдруг ей навстречу идет Зоя Федоровна Холщевникова, ставшая к тому времени ее тренером. Увидела и Зоя Федоровна свою ученицу, у которой в руках был большой кулек, из него она то и дело что-то вынимала и на ходу клала в рот. Зоя Федоровна поинтересовалась:

– Инга, что это ты несешь?

– Это конфеты, угощайтесь, пожалуйста. Я сегодня получила зарплату.

Она была очень счастливая и радостная от сознания того, что теперь пришла самостоятельность к ней, что самостоятельность вообще приходит ко всем тем, кто сам умеет зарабатывать. Инга протянула Зое Федоровне пакет, в котором слипшимися комочками нежно зеленели конфеты-подушечки. Их там был целый килограмм. Зоя Федоровна рассчитывала увидеть в кульке что-то особенное, тем более что в лице Инги было столько торжественности, гордости. А там оказались подушечки, и Зоя Федоровна, растроганная такой непосредственностью своей воспитанницы, со слезами на глазах расхохоталась и этим смехом увлекла Ингу, с которой они шли, и до самого центра смеялись, и ели подушечки, и обе были необыкновенно счастливы, как если бы они сделали для себя большое в жизни открытие.