Иная вера - стр. 34

– Невозможно? – договорил за него молодой человек. – Ну да. Невозможно. Но он все-таки сбежал. Вернее, сбежала группа заключенных из корпорации «Россия», но я уверен – он в их числе.

– Когда?

– Около трех недель назад, шестнадцатого апреля.

– Где он, неизвестно?

– Нет, – вздохнул Олег, незаметно опуская руку в карман. – И, полагаю, его не найдут – по крайней мере, в ближайшие пару лет.

Дориан нахмурился, снова повернулся к реке – обдумывал услышанное.

И тогда Олег достал из кармана плазмер.

Дориан вздрогнул, начал оборачиваться, но поздно.

Олег выстрелил. В голову.

– Простите, господин Вертаск, но вы – слишком опасный противник, чтобы мне сражаться с вами лицо к лицу, – проговорил он. – Я многое хотел бы вам сказать еще до того, как вы умрете, но… вы смотрите боевики? Там всегда главный злодей произносит пафосную речь над поверженным, но еще живым героем, и герой за время этой речи успевает оклематься, собраться с силами, разозлиться и в итоге все-таки побеждает злодея, хотя тот, как правило, умнее. Вы не герой, конечно, но аналогия, полагаю, ясна. В общем, я решил сперва вас убить, а потом уже все сказать. В конце концов, торжествовать по поводу вашего поражения мне не очень-то хочется, так что мне плевать, что вы меня не услышите. Знаете, за что я вас убил? Вы хотели меня использовать, как использовали в свое время Бекасова. Он, конечно, был тем еще придурком, но если смотреть строго – он был хорошим парнем. Вы его использовали и обучали тому, что вам было нужно, а когда в нем отпала надобность – просто убили. И со мной вы планировали поступить так же, просто не успели. Вот за это я вас и убил.

Олег убрал плазмер, вытащил из кармана нож и хирургические перчатки. Надев перчатки, он разрезал рукав пиджака и рубашки Дориана, аккуратно взрезал кожу возле локтя, пальцами вытащил чип и положил его в целлофановый пакет. Извлек из внутреннего кармана пиджака документы и портмоне, сунул к плазмеру. Принес спрятанные в корнях приметного клена гири – на пятнадцать килограммов каждая, их оставил парой часов раньше человек, понятия не имевший, за что именно он получил свои триста евро. Вспомнив тщательно зазубриваемую в течение трех дней теорию, связал неплохие узлы, привязав к ногам по гире.

И с усилием спихнул тело в воду.

– Прощайте, господин Вертаск, – пробормотал Олег.

Завязал пакет с чипом и направился к мосту, по дороге вызывая такси.

Что считают добром – значит,

свято и истинно,

Что помимо – как зло быть должно

уничтожено!

В две тысячи тридцать седьмом году председатель совета МАН[8], господин Исаак Клаус Хенцер, торжественно объявил: жители Терры сумели оправиться от последствий катастрофы. Больше нет голода, решена проблема нехватки жилья, во всех жилых городах восстановлена инфраструктура, работают производственные предприятия – словом, жизнь на планете в очередной раз восторжествовала над апокалипсисом. «Я не стану преувеличивать наши достижения, – сказал он. – Мы только-только вернулись к тому уровню жизни, какой был до наступления двадцать первого века, не более. Наша цивилизация – человеческая цивилизация! – потеряла тридцать семь лет прогресса, и теперь мы должны наверстывать упущенное».

Известный своей эксцентричностью профессор Московского университета прикладных искусств Всеволод Владимирович Меркурьев так прокомментировал заявление господина Хенцера: «Это, конечно, очень здорово: мы снова можем жрать и гадить, как в благословенные докатастрофические времена. Я бы очень хотел сейчас радостно и согласно похрюкать над полным – от щедрот МАН – корытом и уставиться в экран, ожидая своей порции развлекательного контента, но увы! Господь зачем-то дал мне разум. Я не знаю, за что он меня так проклял, ибо это проклятие – иметь разум в мире, в котором мозги миллиардов, то есть уже миллионов людей, работают только в направлении изобретения новых способов удовлетворения двух простых желаний – «хлеба и зрелищ».