Иная судьба Книга 2 - стр. 5
– Да что вы… меня путаете, ваша милость…
Напористости в голосе девушки заметно поубавилось.
– Вот как на духу повторю: не она это! Всё врут, будто она память потеряла! И не только я это знаю: поспрашивайте графа Беранжу, её воздыхателя!
– Чьего? – вкрадчиво уточнил Карр. – Новой госпожи?
– Моей! – чуть не взвыла Флора. – Той, которой я служила! Граф-то, красавчик, в неё был влюблён без памяти, по пятам ходил, а госпожа над ним сперва издевалась, потом…
Горничная запнулась.
– Допустила, – продолжил за неё комендант. – Что ж стесняться-то, сама говоришь – как на духу… Да и про графчика нам известно. Чай, не слепые.
– То-то, что не слепые! А как стала эта… новая… из кареты вчера выходить, он к ней в ноги так и ринулся…
– Не ври. В ноги не успел. Охрана остановила.
– Ну, хотел ринуться. «Анна, – кричит, – Анна, неужели не узнаёшь?» А она даже ухом не повела, глаза открыла пошире – нет, говорит, впервые вижу. И пошла себе… – Флора проглотила очередное оскорбительное слово. – Уж так он, голубчик, убивался, так убивался, а потом и выдал: «Не она это. Быть не может, чтобы не узнала после того, что промеж нас было…» Вот что я вам скажу, ваша милость. Мне не верите – его спросите.
Слова лились бурным потоком, словно кто-то вышиб у несчастной из горла затычку, и теперь она никак не могла наговориться. Её несло… Писарь краснел, бледнел, неоднократно менялся в лице, но упорно продолжал царапать что-то в протоколе. Когда комендант глянул ему в записи, писарь побелел ещё больше, но Карр лишь похлопал его по плечу. Пиши, мол, голубчик, и далее.
Красиво излагал служитель пера. Комендант аж восхитился, читаючи.
Что особа, именуемая в прошлом Анной де Фуа де… и прочая, могла быть пособницей самого Диавола, о чём говорит наличие подозрительных отметин на теле.
Что особа, именуемая Анной де Фуа… и прочая, была осведомлена об образе жизни в Саре, в замке барона де Бирса, о тамошних порядках и обычаях, иначе говоря – хорошо подготовлена к желающим узнать о её прошлом.
Что оная особа вела беспутный и безнравственный образ жизни, коему супруг ни в какой мере не потакал, а, напротив, пытался, отвратить от неблаговидных поступков и вернуть в лоно семьи и Матери-Церкви.
Что нынешняя госпожа герцогиня, от услужения которой девицу Флору отстранили, в чём она и чувствует незаслуженную обиду – эта госпожа есть противоположность бывшей. А главное – отличается поведением и благонравием, свойственным благородной даме, имеет приятные манеры и обхождение, и притом – грамотна, просиживает целыми днями за умными книжками, чего за предшественницей сроду не замечалось.
– Довольно, – прервал комендант откровения девицы. – Повтори-ка, что ты там сказала?
– Да надоела ему до чёртиков жена, вот и решил он её на другую поменять! Не знаю уж, откуда выкопал, такую похожую…
– Хорошо подумала, прежде чем такое ляпнуть? – холодно осведомился мэтр Карр. – Вспомни, о чём предупреждали.
– Я – за правду!
– Горничная всхлипнула. Дура. Хоть кол на голове теши – ничего не поняла.
– За правду, говоришь… И под протоколом подпишешься?
Флора вдруг оробела.
– Неграмотна я, ваша милость. Крест поставлю.
– Ну-ну… Зачитайте ей, что написано, господин писарь.
Он внимательно следил за выражением хорошенького личика и видел в нём лишь растерянность и недопонимание. Всё вроде бы так, всё с её слов… только в чём подвох-то? Но согласилась со всем зачитанным, и когда позволили подойти к столу – крест на бумаге поставила. И писарь оный крест заверил своим размашистым росчерком.