Инай и Утёс Шести Племён - стр. 24

– Теперь ты готов к финальному испытанию, – сказал Великей.

На вершине башни ветер пронизывал до костей, лишая равновесия и сил. Отсюда мир казался крошечным, словно Инай стоял не на скале, а на самом краю времени. Всё, что он знал, что видел, казалось мелким и незначительным. Перед ним лежала узкая тропа, вьющаяся между обрывами. Камни её выглядели хрупкими, едва держащимися на месте. Великей стоял позади, его фигура была темной на фоне холодного света луны. Взгляд старейшины был спокойным, но пристальным, как у человека, который видит не тело, а душу.

– Доверие, – сказал он, и его голос разнёсся, словно отзвук небесного грома. – Эта тропа – не испытание силы или ловкости. Она проверяет твою веру. Вера – это не дар, её не дают и не отбирают. Она есть у всех, но не все могут ею воспользоваться. Если ты не веришь в свои шаги, если не понимаешь, куда идёшь и зачем, твой путь закончится. Ты упадёшь, как сухая ветка, освобождая место той, что станет продолжением жизни.

Инай шагнул ближе к краю пропасти, чувствуя, как ноги стали тяжёлыми, словно налились свинцом. Душа его кричала в отчаянии, умоляя сбежать, укрыться в тишине леса, где не было ни ветра, ни взгляда бездны. С каждым шагом обрыв становился всё реальнее, всё глубже. Инай почувствовал, как ветер хлестнул его по лицу, заставив отшатнуться. Глядя вниз, он увидел, как острые камни внизу блестели в лучах луны, их холодное сияние обещало мгновенную гибель. Ветер рвал одежду, унося с собой его рваное дыхание, а в груди всё дрожало, будто весь мир готовился рухнуть вместе с ним. Он вспомнил, как однажды в детстве, забравшись на старое дерево, осмелился глянуть вниз. Всё вокруг, казалось, замерло, только слабый трепет листвы нарушал тишину. И в этот момент дрожь охватила всё его тело – та дрожь, которая не имеет слов, не рождается в голове, а исходит из самой сути существа, из того места, где заложен страх потерять жизнь. Это были не мысли, не размышления. Это был крик плоти, древний и неукротимый, беззвучный, но оглушающий. В его ногах появилась странная слабость, в руках – желание схватиться за что-то твёрдое, зацепиться, удержаться, стать частью дерева, лишь бы не почувствовать себя падающим. И сердце билось не от волнения, а от чего-то древнего, животного, которое шептало внутри: «Я хочу жить!» Это было чувство, которое лишало воли, заставляло забыть о гордости, о разуме – оставалось только желание уцелеть, выжить. Но в этот раз он услышал именно внутренний голос. Глубокий и ясный, он звучал, как голос его отца. «Не смотри вниз. Думай только о том, куда хочешь прийти». Инай глубоко вдохнул, задержал дыхание, пытаясь собрать всю свою решимость, и сделал первый шаг. Камень под его ногой заскрипел, будто живой, как будто протестуя против вторжения, недовольно возмущаясь тяжестью. Но всё же устоял, не поддавшись. Он сделал ещё один шаг. Тропа под ногами будто оживала, обретая твёрдость, как только он двигался вперёд. Каждый новый шаг был подвигом, борьбой не с ветром, а с самим собой. Где-то вдалеке раскатился гром, и тучи, словно ожившие, разорвались взрывами молний. Их силуэты, тёмные и тяжёлые, медленно ползли по небосводу, напоминая громадных хищников, которые, прячась в полумраке, выслеживали добычу. Ветер внезапно усилился, налетая резкими, режущими порывами. Он хлестал по лицу Иная, пробираясь сквозь одежду, холодом сковывая его тело. Под ногами дрогнула земля, и каждый шаг давался с трудом. Он чувствовал, как её твёрдость поддаётся, как будто весь мир пытался вытолкнуть его, заставить отступить. Инай остановился. Его дыхание было частым и тяжёлым, словно воздух ускользал, не успевая наполнить лёгкие. Он смотрел прямо перед собой, не отводя взгляда от сгущающейся тьмы, которая будто манила и давила одновременно.