Инай и Утёс Шести Племён - стр. 18

– Ты кто? – Слова вырвались из его уст прежде, чем он успел их осмыслить.

Девушка обернулась. Её лицо было спокойным, взгляд – прямым, но мягким. Глаза, ясные и глубокие, как утренний лесной пруд, смотрели на него, словно проникая сквозь оболочку его мыслей.

– Агнеша, – коротко ответила она, не прерывая своих действий.

Её руки, ловкие и уверенные, быстро бинтовали израненную лапу косули полоской ткани, пропитанной каким-то настоем. Её движения были такими отточенными, что казались ритуалом, которому она была научена с детства. Инай подошёл ближе, чувствуя странное неловкое волнение.

– Что ты делаешь? – спросил он, пытаясь найти что-то, за что можно зацепиться в этом неожиданном моменте.

– Помогаю, – она сказала это просто, как что-то само собой разумеющееся, не поднимая на него глаз.

Её голос был тихим, но в нём звучала твёрдость, заставляющая не задавать лишних вопросов.

– А ты кто? – спросила она, наконец посмотрев на него.

– Инай, – ответил он, чувствуя, как его голос звучит глухо на фоне её уверенного тона. – Я иду в деревню видяничей.

– Ясно. Доброго пути.

Её слова заставили его почувствовать себя немного неловко, но в них не было насмешки, только констатация факта.

– Погоди, помоги мне, – сказала она.

Инай на мгновение замер, удивившись её тону. В её голосе не было просьбы – лишь спокойная уверенность, словно это было не предложение, а неизбежность, которую он не мог игнорировать. Он кивнул, чувствуя странное облегчение от того, что теперь у него есть задача. Вместе они начали собирать травы. Агнеша уверенно показывала, какие листья нужны, какие стебли стоит рвать, а какие оставлять. Её голос был ровным, но тёплым, а движения – лёгкими и точными, как у хищной птицы, парящей в воздухе и готовой к стремительному броску. Поблагодарив лес и вернувшись к животному, Агнеша взяла руку Иная, вложила в неё измельчённые листья и жестом показала, куда приложить их. Он послушно следовал её указаниям, внимательно наблюдая за её работой. Её руки касались раны так мягко, что животное даже не дёргалось. Когда бинтование было закончено, косуля тихо задышала, её тело расслабилось. Агнеша отступила на шаг, давая животному пространство. Косуля поднялась на ноги, немного покачиваясь, а затем, немного хромая, исчезла в густых кустах. Агнеша встала, стряхнула траву с подола и повернулась к Инаю.

– Ты что, хочешь чтобы я тебя проводила? – спросила она, и не дожидаясь ответа направилась в сторону, словно знала, что он последует за ней.

Инай задержался на месте, на мгновение погружённый в размышления. Его брови слегка нахмурились, словно в знак неясного предчувствия, а затем, решительно вздохнув, он двинулся следом. Они шли молча, но это молчание было странно комфортным. Его не тяготила необходимость говорить, и он чувствовал, что её присутствие наполняет лес новым смыслом. Казалось, что даже деревья склонялись ниже, чтобы пропустить её, а тропа становилась мягче под её шагами. Каждый раз, когда он собирался заговорить, его охватывало странное чувство, будто слова – это лишь бесполезная попытка ухватить то, что не требует объяснений, как если бы ветер пытались связать верёвкой. Лес говорил на своём языке – непостижимом и чуждом, – а её шаги, спокойные и точные, словно были частью этого диалога, которому он не мог найти объяснения. Когда деревья начали исчезать, открывая вид на далёкие каменные башни, в его груди закололо странное, холодное чувство, как будто границы самой реальности дрогнули и сместились. Деревня видяничей предстала иной, необычной. Её высокие каменные стены, высеченные из могучих валунов, тянулись ввысь, будто стараясь оградиться от всего мира. На грубых, но величественных поверхностях угадывались загадочные знаки, резные, глубокие, будто хранящие в себе тайну давно утраченного искусства. Говорили, что видяничи пришли с утёса древичей, где камень был живым под их руками, а магия их черпала силу из недр земли. Но более всего поразила Иная тишина. Даже лес, что шептал с ними всю дорогу, здесь смолкал, словно подчиняясь невидимому повелению. Всё вокруг дышало каменной вечностью, и сам Инай почувствовал себя частицей этой неподвижной, незыблемой силы, где тысяча лет проходит, как мимолётный час. Агнеша остановилась у массивных деревянных ворот, украшенных резьбой, изображающей сцены из жизни леса. Она повернулась к юноше и, глядя прямо в глаза, сказала с лёгкой улыбкой: