Инай и Утёс Шести Племён - стр. 11
На утёсе было множество горячих источников. Их пар поднимался над камнями, особенно по утрам, когда воздух был прохладным. Этот лёгкий туман стелился по земле, как шелковое покрывало, добавляя местности таинственности. Для Мерцаны посещение источников стало ритуалом. Каждый раз, когда Володар уходил на собрание с местными воинами, она спускалась к одному из бассейнов, выложенных тёмным базальтом, и окуналась в горячую воду. Тепло обволакивало её, расслабляло мышцы, а тонкий запах серы, который она поначалу находила резким, со временем стал привычным и даже приятным. Сидя в воде, она слушала, как где-то вдалеке журчали ручьи, стекая в природные резервуары. Иногда мимо источников проходили местные жители, их силуэты мелькали в тумане, словно призраки. Одни здоровались кивком, другие молча шли своей дорогой, но все казались спокойными и сосредоточенными. Здесь, в источниках, Мерцана размышляла о будущем. Она представляла своего ребёнка, размышляла о том, каким он будет, думала о доме, о тех днях, которые они с Володаром оставили позади. В один из дней она решилась отправиться в пещеры, которые уходили глубоко в горы. Её привлекали рассказы местных о том, что эти туннели – не просто природные образования, а словно высечены чьей-то древней рукой, забытой силой, что оставила после себя следы народов, живших здесь задолго до того, как утёс стал домом нынешнего племени. Её проводником стала Дея. Они взяли с собой масляные лампы, которые отбрасывали тёплый, дрожащий свет на каменные стены, где виднелись странные знаки и изображения. В одном из залов, куда они пришли, стены были покрыты резьбой: фигуры людей с копьями и щитами, огромные звери с длинными клыками и пастями, открытыми в беззвучном рыке.
– Здесь, говорят, жили наши предки, – объяснила Дея, слегка касаясь резьбы. – Они знали, что камень – это память земли, и если вырезать что-то здесь, это останется навсегда.
Мерцана водила пальцами по камню, чувствуя холод и шероховатость его поверхности. Её мысли уносились в те времена, когда эти люди шли через свои леса, через горы, пытаясь сохранить свою жизнь и культуру. Девушка постепенно привыкала к этому утёсу и его обитателям. Их обычаи, казалось, подчинялись древним правилам. По утрам мужчины и женщины выходили на работы: одни отправлялись в горы, добывать редкие минералы и камни, другие занимались охотой или ремёслами. Она наблюдала, как женщины, используя диковинные приспособления вырезают из камня посуду, украшенную тонкими узорами. Каждый узор что-то значил: знак семьи, символ духа-защитника, иногда – просто благопожелание. Девушка научилась понимать эти символы. Она проводила много времени с местными женщинами, слушая их истории о том, как утёс защищал их во время бурь, о преданиях, связанных с духами, живущими в горах. Раз в неделю племя устраивало общие ужины у огромного очага, выложенного в центре главной площади. Здесь жарили мясо, запекали корнеплоды в горячих камнях и варили густые супы из трав и грибов, которые собирали в пещерах. Мерцана сидела вместе с местными женщинами, а рядом с ней всегда был Володар. Его яркие оранжевые искры рассказывали их общие истории, заставляя собравшихся смеяться. Она помнила одну из таких ночей особенно ярко. Сильный дождь, гулкий и мощный, барабанил по крышам каменных домов, а они сидели под навесом, слушая, как старик рассказывает древнюю легенду. Вокруг пылал огонь, а свет его плясал на стенах, оживляя тени. У древичей они пробыли немногим больше месяца. Коричневый сентябрь ушёл и потух, словно костёр. Его последние отблески ещё мелькали в тёмных ветвях деревьев и на потрескавшейся земле, но уже не давали тепла. Свежий ветер, словно дыхание зимы, гонял по пустым утёсам сухую листву, кружил её в воздухе, а потом уносил прочь, будто пытался зачистить следы прошедшей осени. Всё в мире словно замерло, готовясь к следующему этапу – цветени. Мерцана любила это время года. Цветень всегда поражала её, заставляла замирать, как перед чем-то неизведанным, магическим. Это было не просто изменение времени года – это было второе пробуждение природы, словно мир получил шанс вдохнуть ещё раз перед финальным приходом зимы. Деревья окутывала плотная тёмная листва, где глубокие синие, фиолетовые и чёрные оттенки сливались воедино, придавая лесу загадочность и ощущение чего-то нереального, словно он был частью другого мира. Земля, укрытая новой травой, светилась розовым, голубым и лавандовым. Это было не буйство зелени, как летом, а утончённое, почти эфемерное зрелище. Цвета казались зыбкими, словно сгустки света, заключённые в хрустальные лепестки и листья.