Инь-ян - стр. 18
Через пару минут он узнал, что отсутствие волос на ногах женщин есть результат диких мучений, а еще – что доставление этих самых мучений некоторым особо злым людям доставляет огромное удовольствие. Худая баба мерзко хихикала, когда срывала с многострадальных ног Сараны полотна с застывшим воском. Боль – ужасна, из глаз Сергея-Сараны сыпались слезы, что еще больше веселило двух мучительниц.
Как оказалось – на этом мучения не закончились. Что там было в рекламе про «зону бикини»? Эту «зону» уничтожили тем же самым зверским методом, и толстой бабе пришлось держать Сарану за плечи, а худой за ноги, так как нищенка пыталась врезать пяткой в лоб ближайшей мучительнице. Боль просто сводила с ума. После такой боли обмазывание головы едкой вонючей коричневой мазью казалось нежным дуновением ветерка, хотя голову жгло немилосердно. Видимо, мазь от вшей – сделал вывод измученный Сергей.
– Это платье надевай! Да побыстрее! – потребовала толстуха и могучей рукой двинула Сарану по спине так, что шлепок, вероятно, было слышно и во дворе.
– Потише, ты! – испуганно охнула худая женщина. – Хозяин ругаться будет! Переломаешь ей кости, у тебя рука тяжелая!
– Да ладно, – не смутилась толстуха, глядя, как на голой худой спине очередной «подстилки» краснеет отпечаток ладони. – После него она будет выглядеть ничуть не лучше. Он любит укрощать строптивых сучек. Кстати, она уже была месяца два назад – я помню этот шрам на боку. Я сама его притирала мазью. Хозяин неосторожно повеселился. Как ее тогда звали… Сара… Сарана, вот! Ты Сарана, эй?!
– Сарана! – проскрипел Сергей, натягивая на себя балахон, похожий на свой прежний, только чистый, почти белого цвета. Трусов не было – здешний народ, похоже, трусов не носил категорически. То ли цивилизация до этого не дошла, то ли таким отверженным, как Сарана, эта деталь гардероба не полагалась.
– Вот видишь! – обрадовалась толстуха. – А ты говоришь – зашибу! Она выносливая, как степной хреф, – ее так сразу не убьешь! Хозяин в тот раз измочалил ее – живого места не было, и вот, свежая, как утренняя роса! Эти твари из Винсунга живучие… жизнь научила. Так просто не убьешь. Все слабые сдыхают еще во младенчестве.
– Я все равно не понимаю – зачем хозяину эти грязные твари? – вздохнула худая. – Он может получить любую девку. Только попроси… или заплати. Этих-то грязнух зачем? Работа – понятно, он следит за порядком в Винсунге, но кувыркаться-то с ними зачем? Бесклановые твари, отбросы, как крысы! Спать с животными – это ли не извращение?!
– Тссс! Замолчи, дура! – цыкнула толстуха. – Услышит – шкуру спустит! И не посмотрит, что ты служила еще его родителям! Это его дело, с кем спать – хоть с овцой! Нравится – пусть! Никому не мешает, развлекается. И хватит обсуждать хозяина!
– Ну, я так… интересно же, – стушевалась худая, отвернувшись от Сараны, натягивавшей на ноги кожаные сандалии с деревянной подошвой. – Можно же просто поинтересоваться? Я бы сама не прочь… с хозяином. Только он и не смотрит на меня…
– Дура, – беззлобно повторила толстуха. – С тебя кружка пива! Другая напела бы хозяину о твоих предательских разговорах, а я вот молчу! Цени! И придерживай язычок… Что касается удовольствий хозяина – я тебе скажу одну вещь, а ты услышь и забудь: не все из этих грязных сучек возвращаются в свои клетушки. Иногда хозяин увлекается и отправляет их на Колесо Жизни, к новому возрождению. А попробуй, отправь на Колесо кого-нибудь из клановых! Сразу родня начнет канючить – денег за ущерб потребуют. А могут быть и еще бо́льшие неприятности – брат объявится либо жених, а стрелу из-за угла никто не хочет получить. И кольчуга не спасет. Хозяин умен, осторожен. За бесклановую никто не вступится, никто не спросит, куда она пропала. Хочешь мое мнение – всех бесклановых давно нужно перебить, а их вонючий Винсунг снести, сбросить в море – меньше вони будет. Вот только кто будет грязные работы выполнять…