Имперский сыщик: аховмедская святыня - стр. 9
Додумать не успела – снова шаги. Только теперь торопливые. На бегу незнакомец через несколько ступенек перепрыгивал. Поднялся – и юрк в знакомую комнату. Хозяйка даже возмутилась. У нее тут не проходной двор, а сурьезное заведение, и бегать подобно козлам на майском солнышке, она не позволит. Так она все подумала. Вслух ничего не сказала, лишь к стенке плотнее ухом прижалась.
Перегородки тут совсем дрянь были. Порой внизу у выхода слышно, что в дальней комнате под чердаком происходит. Но пришедший говорил тихо-тихо. Насилу смогла разобрать лишь пару слов: «ожидают-с» и «обер-полицмейстер».
Схватилась старушка за голову. Все, пропал Витольд Львович. Через орку эту проклятую пропал. Что же теперь будет? Опять постояльца надо искать. Да что же такое происходит?
Пока сокрушалась почтеннейшая, вся процессия вышла из комнаты, спустилась по лестнице и выбралась наружу. Хозяйка опомнилась, выскочила следом, да поздно. Лишь спины увидела удаляющиеся.
Солнце набрало уже полную силу и теперь со всей яростью сошедшего с ума светила пекло двух нечаянных, но одновременно с этим прелюбопытнейших спутников, шествовавших подле друг друга. Впереди них на значительном расстоянии, будто не желая быть причастным к этой паре, торопился мелкий полицейский чин.
Один из попутчиков был весьма раздосадован, что, впрочем, на его широком, мясистом и зеленом лице слабо выражалось. Сокрушался Мих о каше, которую Его благородие лишь едва успел попробовать, прежде чем к ним ввалился околоточный.
Лицо второго спутника было серо, губы плотно сжаты, а глаза выражали ту степень отчаяния, которая бывает у проигравшихся в пух и прах подпоручиков, ранее взявших в долг более ста рублей. Видел свое будущее Витольд Львович вовсе не в радужном свете. Суток не прошло со времени дуэли, а про нее уже прознал обер-полицмейстер, вследствие чего вызвал к себе.
О том, что его не арестовали, а следовательно, все могло обойтись, Витольд Львович особых надежд не питал. Меркулов был хоть и захудалой ветви, почти оборванной, но все же дворянской. Поэтому и «попросили» его должным образом. Попробуй он рвануть к вокзалу, тут к нему сразу отношение бы и поменялось. Убежать Витольд Львович не намеревался, да и пустое это все – за ними в любом случае филер какой (пусть и самый плохенький) приставлен. Дело и вправду выходило громкое.
Случилось все, как обычно это бывает, из-за глупости. По бедности своей Меркулов путешествовал с работы домой исключительно пешим ходом, оправдывая этот факт дополнительной физической подвижностью, так необходимой для организма. И на углу у Поварской улицы Витольд Львович чуть не был сбит пролетающим мимо фаэтоном. Страшно подумать, что бы случилось, если бы не его определенные особенности…
Следом из фаэтона высыпали нетрезвые господа, во главе которых и выделился усатый молодчик. Он накинулся на Меркулова чуть ли не с кулаками, грозно рявкнув, дескать, «всякая шваль вовсе не смотрит, куда идет, и так и норовит под копытами оказаться». На это Витольд Львович, несколько смутившийся, все же ответил, что он лично хоть и лишен дворянского звания, но его род довольно древний и уходит корнями к самому Ковчегу, поэтому не позволит разговаривать с собой в подобной манере. Самое интересное, что эти слова сначала развеселили усатого, а потом, напротив, разозлили. Слово за слово, и кончилось тем, что кто-то крикнул о дуэли: «раз два высокородных не могут решить дело миром», другой подхватил. В хмельном угаре компания веселилась и насмехалась над Меркуловым, но не таков человек был Витольд Львович, чтобы пойти на попятную. Вызов он принял, а что стало потом уже общеизвестно.