Имперский лекарь и китайский демон - стр. 9
– Вот, сударь, собственно, и всё, что я могу, – положил перед Данилой стопку папок Пинский. – Садитесь, читайте материалы. Если что подскажете, буду рад.
Мышкин просмотрел папки с документами. Фото жертв, «до» и «после». На снимках «до» – женщины, молодые, но не слишком. Внешне ничем друг на друга не похожи – есть и восточные, а среди русских есть и блондинка, и рыжая, и темноволосая. И еврейка имеется, из польских евреев. Мусульманок разве что нету.
В каждой папке – исходные данные жертв выписаны на отдельном листе. Протоколы допросов. Данные проверки следов демонической энергии.
Какая-то мысль засвербела в мозгу.
– А ведь они все замужем, – понял Данила. – И всем – около тридцати.
– Это я заметил, – откликнулся Пинский, писавший за своим столом какой-то документ. – Пожалуй, это единственное общее, что объединяет жертв. Вот только что из этого следует?
Данила лихорадочно стал рыться в листах. В одной папке, в другой, третьей… Разочарованно отстранился.
– Черт! Была идея, что демон в мужей вселяется. Но нет – их проверяли на остаточные следы энергии.
Более спокойно досмотрел папки. Разложил их на столе по порядку.
– Что думаете по этому поводу? – сыщик поднял голову от бумаг и выжидающе уставился на Данилу.
– Думаю, речь идет не об оборотне, не о человеке-колдуне, и конечно же не о чудовище. Это демон-вселенец. Но это очень странный демон.
Пинский разочарованно скривился:
– Это нам ничего не дает.
– А вот и нет! Дает! Кто-то этого демона в свое тело пускает. И вот этого кого-то мы и можем найти.
Пинский отхлебнул остывший чай, поморщился.
– Есть еще одна странность. Не знаю даже, как сказать… В общем, все они по-своему красивы, или по меньшей мере милы.
Данила скептически посмотрел на фото еврейки, потом – китаянки, иронично поднял брови.
– Да-да, – покивал сыщик. – Именно. Они все миловидны. Но заметить это может только мужчина, который относится к их народу. Или, скорее даже, любитель. Да – именно, любитель такого типа женщин. Я взял стопку снимков и спрашивал наших парней, какие женщины им кажутся привлекательными. И каждый выбрал разных. Китаец и кореец выбрали восточных красавиц, другие – кто темненьких, кто светленьких… Но на каждую карточку нашелся свой поклонник. Вот так вот.
– То есть, Давид Борисович, вы считаете, что все эти женщины красивы, но…
– … Но если преступник выбирал их именно за красоту, тогда преступников должно быть несколько. И мне совершенно не приходит в голову, что может объединить таких разных преступников.
Данила вздохнул. Дело выглядело спутанным, как груда бирюлек. Но как с такими делами поступать, он знал – надо брать грабельки и откатывать по одной бирюльке в сторону.
«А посему – пора откланяться», – решил он.
И откланялся.
* * *
Сначала Данила направился в особняк князей Бряцких. Ожидаемо, самого князя там не оказалось, тот был на службе, в императорском дворце. А вот жена его оказалась на месте. Впрочем, где ж ей еще быть?
– Сочувствую вашему горю, сударыня, – поклонился Мышкин княгине, когда она спустилась в гостиную.
На лице женщины была повязка, скрывающая уродливую рану. Отверстия были оставлены только для глаз и рта.
– Я уже всё рассказала полиции… – говорила княгиня устало и безнадежно.
– Что врачи говорят?
– Кожу на лицо пересадили… с другого места. Теперь медик-колдун каждый день приходит, лечит, чтобы шрамы остались не такими заметными.