Имперский лекарь и китайский демон - стр. 16
Помощи пациентке врачи никакой не оказали, только промыли рану и делали перевязки. Еще лауданум ей давали от боли.
– Неужели нельзя было сразу кожу пересадить? И колдуна, колдуна почему не привели к ней? – ругался Мышкин.
– Нет у нас хирурга, который умеет пересадки кожи делать. Мы тут больше с нарывами и ампутациями дело имеем. А колдуна мы только к тем ведем, кто без его помощи умрет, колдун у нас один на всех, – защищалась пожилая медсестра. – А у нас каждый день – то дизентерия, то чахотка!
Кричать и требовать было бесполезно. Нельзя сделать то, на что не хватает средств. И, что хуже всего, персонал больницы давно привык к тому, что у них на руках умирают люди, которым можно было бы помочь, но помочь некому и нечем. Привык и смирился с этим. А испорченное лицо пациентки на фоне ежедневных смертей – это и вовсе мелочь.
Так было и с Мышкиным, когда в его полку разразилась эпидемия холеры. Он тогда тоже выбирал, кому помочь, а кого оставить умирать, потому что помощь потребует слишком много сил и их не хватит другим.
– Давайте я посмотрю, если не зарубцевалась рана, прооперирую, – предложил он.
– Не положено, – вяло возразила медсестра.
– Тогда приведите главного врача, пусть он положит!
Больная на пересадку согласилась. Главный врач – тоже.
Остаток дня Данила потратил на операцию. Срезал у больной с бедер полоски кожи и прилаживал их на лицо. Работа вроде несложная, но очень кропотливая – неровно кусок кожи пришьешь, потом никакая магия не спасет пациентку от уродства. Закончил с лицом – глянул удовлетворенно, вроде всё ровно легло. Быстро стянул швами свежие раны на бедрах.
– Я к вам завтра приду, заклинание наложу и допрос проведу. А то так и не допросил больную, – попрощался Данила с медсестрой, когда закончил. – Как после наркоза проснется, скажите ей – всё хорошо с ее лицом будет.
5. Первые идеи
Утром Данилу разбудил игривый девичий голос:
– Вставайте, барин, завтрак уж готов.
Нос почуял запах кофе и оладий. От такого приглашения было сложно отказаться. С тех пор, как беременная кухарку ушла, гордо неся впереди себя большой живот, Мышкину приходилось готовить себе завтрак самому, и он ограничивался творогом, а то и просто куском хлеба с маслом. А тут вот – горячие оладьи. А к ним – ягоды, протертые с сахаром, и сметана.
Фекла стояла у стола, готова была услужить. Она бросала игривые взгляды, улыбки ее обещали раскрыть все тайны блаженства. Молодая, красивая, опрятная. Смотреть на нее оказалось приятно чрезвычайно. И не улыбнуться в ответ невозможно, отчего настроение доктора само по себе, без особых причин, поползло вверх.
«Как же хорошо, когда есть прилежная прислуга!» – порадовался за себя Данила.
«А ведь быть женатым может оказаться еще лучше», – пришла в голову Мышкина неожиданная мысль.
– Я вам, господин лекарь, рубашки сегодня постираю, – подтвердила эти мысли Фекла. – А на обед уху сделаю и к ней – расстегаи с рыбой. Вы же на обед приедете домой?
– Приеду. Определенно, приеду.
Данила в самом благодушном настроении сбежал с крыльца и направился к автомобилю, когда чувство опасности заставило его быстро повернуть голову.
В нескольких шагах от него под кустом сидела большая, размером с крупную собаку, лисица. Ярко-рыжая, с белым кончиком хвоста, который обернулся вокруг ног. Сидела и нагло пялилась на Мышкина. Посмотрела ему прямо в глаза, улыбнулась, грациозно развернулась и, взмахнув напоследок пушистым хвостом, исчезла в зарослях.