Имперский граф - стр. 18
В этих боях участвовали как рабы-гладиаторы или рабыни-гладиаторши, так и бойцы из свободных, зарабатывающие себе этими боями на жизнь. Кастет и сам в прошлом был одним из таких свободных бойцов, о чём до сих пор напоминал его сломанный, почти вдавленный, нос.
На эти бои приходило глазеть множество людей с деньгами, и платили за такие развлечения достаточно щедро. Но главный денежный поток от боёв шёл через тотализатор.
У кабатчика были сейчас и трое своих личных рабов-гладиаторов, помимо Тупицы, которые довольно часто успешно выступали в поединках, принося Кастету неплохой доход.
Ростику, своему коллеге-конкуренту, державшему в своих цепких лапах бандитов по другую сторону Вонючки, Кастет задолжал не очень большую, но всё же ощутимую для них сумму – двадцать рублей или шесть тысяч тугриков. Изымать из оборота столько денег кабатчику не захотелось, и он решил рассчитаться с Ростиком через тотализатор, поставив на противницу Тупицы десять рублей.
Шансы Тупицы в бою оценивались выше, поэтому десять поставленных Ростиком на неё рублей как раз и должны были принести тому выигрыш в двадцатку.
Вот только эта тупая, тупейшая Тупица, впав в ярость боя, забыла всё, что ей втолковывал хозяин, и забила свою соперницу чуть ли не до смерти.
Так и вышло, что вместо того, чтобы избавиться от долга Ростику, Кастет попал ещё на десятку.
Ярости кабатчику добавляло и подсознательное понимание им того, что он сам виноват в произошедшем. С Тупицы что взять? Она на то и Тупица. А ему-то надо было помнить, что его гладиаторша, и так-то больше похожая на животное, в бою вообще превращается в зверя.
Когда Кастет закончил истязание рабыни, та уже хрипела сквозь свои ладони, зажимавшие рот, а её тело били судороги.
Пока кабатчик вешал на место плеть, к Тупице подскочил Гнус и попытался помочиться на неё. Но был отшвырнут Кастетом.
– Отойди от неё, я сам с этой тварью буду расплачиваться, – Кастет сделал шаг к гладиаторше и со всего размаха пнул её в лицо, разбив кровяную корку на нём в новый поток.
– Я сорок пять тугриков из-за неё проиграл, – возмущённо пискнул Малыш Гнус, для него это были большие деньги.
– Потому что ты дебил, – хохотнул Кастет. Проигрыш Гнуса хоть немного поднял ему настроение. – Пошли дальше.
Когда кабатчик закрыл решётку камеры, где осталась глухо стонущая, потерявшая сознание Тупица, они пошли к концу прохода.
Там находилась лестница, которая вела вверх, к двери такого же размера, как и та, через которую они сюда спустились.
За ней находилась небольшая каморка с ещё одним выходом из неё, в которой на полке лежали мешочки, наполненные дурманом.
– Бери вот эти два, – показал Кастет. – Отнесёшь Ростику.
– Сейчас? Днём?! – возмутился Малыш.
– Что тебе не нравится, придурок? – завёлся с пол-оборота кабатчик. – Какой тебе сейчас день? Скоро уж темнеть начнёт. Бери, и вот через эту дверь уматывай. Ты сразу на Кривушку выйдешь. А ты на этой улице когда последний раз комендантский патруль видел? Пшёл отсюда, урод, пока к этим двоим не определил в соседи, – Кастет мотнул головой в сторону камер.
Или успокоенный доводами кабатчика, или напуганный его угрозой, но Малыш Гнус молча взял указанные ему мешочки и выскочил за дверь.
Проводив Гнуса, Кастет вернулся тем же путём, что и пришёл сюда. Проходя мимо камеры Тупицы, плюнул сквозь решётку на бессознательное скрюченное тело. Правда, попал в прут решётки.