Империя Зла - стр. 43
То, что Кречет железной рукой принялся выправлять экономику, да и не только экономику, восхитило всех сторонников железной власти. У генерала сразу отыскались сторонники среди коммунистов, либералов, националистов. Зато от самого имени Кречета визжали западники, но когда Кречет круто повернул в сторону исламизации, то коммунисты и либералы, не говоря уже о националистах, заговорили о предательстве национальных интересов. Россия-де сплошь православная, у нее на знамени бог, царь и народ, а Аллах никакой не бог, даже не полбога, Кречета долой, зато западники растерянно замямлили, что вот тут как раз генерал показал себя широко мыслящим человеком, ислам в России ущемлялся, а сейчас все равны… но и западники были ошарашены быстрым ростом влияния ислама, созданием исламских обществ, кружков, секций, началом строительства трехсот мечетей по России. Одно дело со вкусом разглагольствовать о необходимости равноправия, зная, что никто его не введет, а другое дело…
Пожалуй, только одна партия безоговорочно поддержала Кречета: партия сторонников свободной продажи оружия. Правда, называлась не партией, а движением. В программе вроде бы обошлись без политических требований, но движение с такой скоростью набирало силу, что к немногословному лидеру движения, Валерию Полозову, начали не просто присматриваться, но и подбирать ключи те, кто вчера его еще не замечал.
Похоже, что в результате дебатов коммунисты, националисты и западники оказались в одной упряжке. Я видел, как в кабинете Кречета растет напряжение, в Думе дошло до голосования о вотуме недоверия.
– Конси… консили… консолидируются, – выговорил Краснохарев с трудом. – Собираются в кулак, черти… Крупные звери, средние, даже мелочь… С ними даже та партия лакеев! Ну, именующие себя монархистами. Ну те самые, которые после победы хотят стать старшими лакеями… Им, дескать, будут служить вовсе холопы, а они будут лизать высшим лакеям, те – сиятельным лакеям… и так далее, вплоть до Первого, которому будет лизать те, кто его помазал.
– Что-что? – не понял Черногоров.
– Помазал, – объяснил министр культуры, – на царство и владение всеми, кто живет в том царстве. Нами то есть.
– А, черт! И такие еще есть? Лучше уж власть отдать любителям пива.
Краснохарев посмотрел на сияющего Когана, сказал задумчиво:
– С другой стороны, у партии монархистов есть привлекательная черточка, есть… Когда царь, да еще по наследству, то уж коганам ну никак в президенты! Им нужна выборная система… Правда, нашим ванькам хватит ума выбрать царем какого-нибудь рабиновича. Как вон Петроград переименовали в то, что и произносить-то вслух неловко.
Коган горестно вздохнул:
– Глас народа… Все было законно: голосовали все жители города. С голосом народа всегда так: то «Сникерсы» им подавай, то бутики, то президента выбирают по зычному голосу…
Он делано поперхнулся, перекосился в ужасе и спрятался за широченную спину военного министра. Но Яузов, как всякий русский военный, не стал прикрывать еврея, который сам не служил и детей отмазал, отодвинулся, еще и придержал этого рабиновича мощной дланью за ворот.
За нервными разговорами и натужными шуточками не заметили и странного замешательства среди депутатов Думы. То ли потому, что в глазах избирателей они оказываются рука об руку со своими противниками, которых поливали на выборах, то ли личный авторитет Кречета и его правительства за последние дни неожиданно усилился в глазах самих избирателей, но я слышал общий вздох облегчения, когда голосование перенесли, а по ряду признаков уже было ясно, что оно не состоится вовсе.