Империя включает форсаж. Книга 6 - стр. 11
С ним я пересекался ровно два раза, когда на прогулку водили, то мимо его камеры два раза почему-то – и оба раза он мне довольно обидные слова кричал, мол краснопузая тварь я и факинг шит комми, подожди, сука, я ужо доберусь до твоей красной задницы. И что-то ещё подобное. Единственный человек, короче говоря, это был, в этой тюряге, который попрекал меня моим коммунистическим прошлым. Интересно, как он сможет до меня добраться, если смертников тут отдельно выгуливают, а он не смертник… но этот вопрос я решил отложить в сторону, есть и поважнее. Значит, меня собираются убивать и это нехорошо… плевать, что я по жизни смертник, всё равно хочется оттянуть свой конец как можно дальше.
Первый вопрос – чем меня будут убивать? Самое вероятное, это ножом или заточкой, может бритвой, тут, несмотря на строжайшие шмоны и запреты, всего этого добра довольно много. Второй вопрос, как и где… точнее, где, я знаю, уже намекнули, что на прогулке, но как туда попадёт Бонни и насколько сильно подмазали охранников? Ну и на закуску совсем уже один маленький вопросик остался – за что? Ничего плохого я этому Бонни не сделал и сделать не мог, не пересекались мы ни в прошлой, ни в нынешней тюремной жизни. Значит, заказ чей-то выполняет? Чей? А хэ его зэ, тщ майор, как говорили когда-то в нашем автозаводском гетто…
Пока раздумывал над этими вопросами, меня окликнул сосед Чарли, захотелось ему подробностей про моё советское детство, про своё-то миннесотское он уже много чего порассказал, сейчас вот сравнить, наверно, захотел. Я вздохнул и начал вываливать ему вагон подробностей жизни в советской провинции, всё равно же до ужина больше ничего интересного не случится.
– Понимаешь, Чарли, детство, оно у всех самое хорошее время в жизни…
– Не скажи, – тут же ответил мне он, – мне вот ничего хорошего про своё детство не вспоминается. Одни побои и унижения… и жрать всё время хотелось, а нечего было.
– Ладно, убедил. Значит, чем мы там занимались, в советском городе Горьком в детстве – интересно?
– Да, конечно, вываливай всё без утайки, бро.
– Во что мы играли там, в СССР… такое название «лапта» тебе ничего не говорит? Вижу, что нет, а ведь это прямая прародительница вашего любимого бейсбола. Не, правила немного другие, но общий принцип тот же – маленький мячик, биты, дом, играют, правда, не команда на команду, а все против одного. Сейчас-то эта игра практически умерла, но десять лет назад мы в неё очень активно резались.
– А ещё что у вас было?
– Ещё? Двенадцать палок ещё было. И не надо скалить зубы, палки тут просто палки, а не то, что у вас тут похабно переиначили. Это, в общем-то, прятки, все прячутся, один водит, но с небольшим дополнением – перед началом игры разбрасывают по сторонам эти 12 палок. И водящий должен собрать их, и только потом искать. Когда нашёл кого-то, он, в свою очередь разбрасывает палки и убегает прятаться.
– И когда же конец наступает? – логично спросил Чарли.
– Когда надоест, – подумав, ответил я, – а так-то она бесконечная. Ещё была такая забава, как «козёл-мент», не слышал?
– Мент – это ваш полицейский что ли?
– Ну да, значит, рисуют круг, внутри встают в положении наклона голова к голове два водящих, это младший и старший козлы, рядом в круге бегает мент. Остальные за чертой. Цель – запрыгнуть на спину козлам и не дать себя осалить менту. Если кого-то осалили, он становится младшим козлом, младший переходит в старшие, старший в менты, а мент в игрока за кругом. Тупая игра, но пацанам нравилась.