Империя Солнца. Доброта женщин - стр. 3
В «Империи Солнца» все это собрано воедино: реальность как театральная декорация, мощные образы на грани символизма, ужасные картины войны и странное равнодушие к ним. Отношение к Балларду изменилось буквально на следующий день после выхода книги. Поклонники всегда четко ощущали в его текстах творчески переработанную правду, но лишь теперь мы как следует поняли, откуда она родом.
Но важной эту книгу делает не только ее влияние на репутацию автора. «Империя Солнца» считается одним из лучших английских романов о Второй мировой. Это драматическое повествование о войне, о ее колоссальном географическом размахе, о ее историческом значении для всего мира. Ужасающее спокойствие, с которым Джим глядит на смерть, еще страшнее оттого, что это очень показательная реакция. Джим – дитя войны и привык к подобным картинам. Это страшно, но в таких обстоятельствах естественно. В войне двадцатого века, впервые за всю историю человечества, типичный воин – вовсе не воин, а обычный мирный человек. Эта-то горькая правда и отражена в истории Джима.
Отражено там и многое другое, и ярче всего – ощущение полнейшего хаоса войны. Ее ход обычно описывают через сражения, через крупные и мелкие конфликты. Рассказывают о линиях фронта, арьергардных боях, атаках и отступлениях. Но для людей, особенно гражданских, которым просто приходится переживать войну, она представляет собой именно хаос – бесформенный, изменчивый, непредсказуемый. Маленький Джим каждую секунду может расстаться с жизнью, он усвоил это так хорошо, что уже успел смириться. В Шанхае и его окрестностях нет больше ни власти, ни закона, а есть только смерть. И таких мест в двадцатом веке было множество. Мои дедушка и бабушка были в Гонконге, когда его захватили японцы (отца они успели отправить в Австралию). Иногда бабушка рассказывала о тех временах и о жизни сразу после войны – ее рассказы вызывали гнетущее чувство хаоса и анархии. Есть только одна книга, в которой я ощутил тот же самый дух, – «Империя Солнца».
Но роман раскрывает и иную правду. Это история не только о Джиме, о лагере для интернированных, о Шанхае и скрытых реалиях гражданской войны. Это также и история о будущем. Один из самых пронзительных эпизодов – когда Джим видит, какой бедлам творится в Шанхае, потому что война кончилась, и боится, что начнется новая, Третья мировая: «В том, что Вторая мировая война закончилась, сомнений у него больше не было, но началась ли между тем Третья мировая война?» И больнее всего сознавать, что Джим не так уж и не прав. Да, во второй половине двадцатого века человечество избежало новой мировой войны – и все же войны постоянно вспыхивают по всему миру. В «Империи Солнца» мир летит в тартарары и уже никогда не будет прежним. Джим понимает это, а вместе с ним и читатель. В романе мы видим конец Британской империи и зарождающийся Азиатский век. Век китайский, в котором мы только начинаем жить. «Война изменила китайцев – и деревенские, и бродяги-кули, и разбредшиеся кто куда солдаты из марионеточных армий смотрели на европейцев с выражением, которого Джим до войны в принципе за китайцами не замечал: как будто европейцы просто перестали существовать на свете». «Империя Солнца» – роман, в котором глазами маленького узника японского лагеря мы видим, как история кардинально меняет свой ход, резко поворачивает совсем в другую сторону.