Империя - стр. 5
Человек поднялся с земли и мрачно осмотрелся вокруг.
– Эй, вы, бездельники, – вдруг заорал он, что есть силы, и от его голоса в один миг все проснулись, – а ну, вставайте. День хороший. Пора за дело браться.
Волна человеческих движений прокатилась по тесному ряду, и люди стали подниматься.
Их было немного. Все одеты в одно и то же, а их лица были на удивление похожи между собой. Даже самому человеку, окричавшему подъем, они все казались на одно лицо.
Но все же, он различал их и, подойдя к одному, сказал:
– Фелидов, будешь со мною. А ты, Оаков, пойдешь с ним, – и он указал рукой на Плиния.
– Хорошо, начальник, – ответили два сразу и занялись своими приготовлениями к скудному завтраку.
Человек же, стоявший перед шеренгой других, продолжал давать указания.
Наконец, угомонившись, он обратился к самому Плинию.
– Пойдешь с той стороны. Возьмешь тех, что я указал. Встретимся по ту сторону холма. Смотри, не усердствуй много. Знаю твою охоту.
Плиний, молча, кивнул и так же, как и остальные, сел, чтобы приготовить кушанье.
Галлой, а это был тот самый начальник, и сам потянулся к своему мешку, дабы забить поутру свою утробу и на время забыть, что такое голод.
Спустя час после некоторых сборов вся колонна разделилась надвое и двинулась в путь.
Галлой или Галл, как его звали другие, пошел с одной стороны горы, а Плиний с другой, обходя ее далеко слева и в глубину каких-то небольших кустарников.
Они удалились, а на месте их стоянки вдруг появились двое. Один из них сказал, обратившись к другому.
– Завоеватели? Как думаешь?
– Они, – согласился и вздохнул тот, – надо обогнать их и передать своим.
– Поздно уже, – возразил первый, – да и что толку. Ну, разбегутся, а дальше что? Опять к дому потянутся, их и возьмут. Пусть, лучше сразу привыкают. Может, им лучше будет, когда здесь что-нибудь образуется.
– Ты, Ладний, словно пророк, – сказал другой, – все наперед видишь.
– Зато ты, Гортензий, все на одном толкуешься. Надо головой вперед идти. Что толку стоять на месте. Пошли, пойдем следом. Может и нам что перепадет…
Так началось зарождение той новой империи, что уже слыла где-то, по-своему обустроенная и обозначенная, и которая во всей своей красе должна была возникнуть вновь на другой стороне и почти на другом континенте, если обозначать все так, как оно тогда было по существу.
Галлой был представителем Красса, а в его подчинении был Плиний.
С ними отряд воинов-римлян, отобранных для дела завоевания новых земель.
По ходу самой истории того дня имя Галлоя было забыто и стерто или утрачено для него самого, оставляя тот самый образ как бы позади того времени или вне его поля существа.
Но на самом деле все было так, как говорится, и тот период ничем не отличался от остальных, присущих тому же часу так же, как сами люди мало отличались от других, живущих по ту сторону какой-нибудь горы.
У руля империи стоял Красс.
Он представлял интересы римлян и был ими победоносно взращен и до предела извращен самолюбием.
Галлой служил в его легионе. Уже тогда так было обозначено войско, которое было поделено именно таким образом.
Красс напутствовал Галлоя по-своему, невзирая на слова самого римского императора и назидания каких-то душевно больных, как он сам обозначал римлян.
– Ты должен, – и его палец чуть ли не протыкал грудь легионеру, – завоевать нам новые земли. Ты должен установить там нашу власть и покорить всех римским величием. Ты, – он еще сильнее ткнул пальцем и вдавил с силой, – представляешь меня, а я – властелин Рима вместе с нашим императором.