Империя проклятых - стр. 52
Сангвимантия.
Сначала кровь хлынула в глаза Киары, и белки стали темно-красными. Мать-Волчица взревела, когда ее мраморная кожа почернела, разрываясь под хваткой моей сестры, покрываясь трещинами, словно русло высохшей реки. Но Киара была не юным отродьем, с которым легко справиться, и, стиснув окровавленные клыки, она ударила Селин тыльной стороной ладони, отправив ее в полет, как мешок с мякиной.
В хаосе я поднялся на ноги, прижимая руку к сломанным ребрам. В ушах у меня все еще звенело, когда я бросился на Мать-Волчицу. В голове серебряно пела Пьющая Пепел. Киара повернулась, шипя от ненависти и уклоняясь от моих ударов: живот, грудь, горло. Теперь мы оба были ранены, оба – в отчаянии. Лаки все еще дрался с Кейном, а Диор шагнула вперед с поднятым кинжалом.
– Нет, уходи! – взревел я.
Я извернулся, когда кувалда Киары просвистела мимо моего подбородка – Боже, силы в ней было достаточно, чтобы сровнять с землей чертову гору. Если бы сейчас была ночь, уверен, она бы сровняла с землей и меня. Но на небе все еще властвовал тусклый дневной свет, моя эгида горела ярко, и как бы сильно я ни пострадал, сражаясь, чтобы защитить эту девушку у стен Авелина, в сознании снова зазвенела истина, которую не так давно сказал мне хозяин замка:
«Неважно, во что ты веруешь, важно верить хоть во что-то».
Молот Киары врезался в мой клинок, дикая сила удара отбросила меня назад, прокатив по льду, и я снова упал на колени. Хватая ртом воздух, я поднялся, но когда Мать-Волчица сплюнула кровь и приготовилась к новой атаке, мы все вздрогнули от ужасного крика, раздавшегося у нас за спиной.
Я обернулся и увидел, что Рикард стоит на коленях перед Селин. Он был весь в крови, от одной руки остался только дымящийся обрубок до локтя, у другой была отрублена ладонь. Сила Селин была ужасающей – тот факт, что птенец крови Восс так возвышался над бывалым воином Дивоков, казался абсолютной нелепостью. Но Селин крепко держала Рикарда за плечи, и обнаженные мышцы на ее челюсти непристойно напряглись, когда она начала открывать рот – все шире и шире. И я в ужасе наблюдал, как моя сестра вонзила зубы в горло своего врага.
Габриэль покачал головой, мягко проведя пальцем по губам.
– Они называют это Поцелуем. Когда клыки пронзают кожу, когда кровь льется горячей и густой струей, жертва вампира испытывает неописуемый восторг. Ни один наркотик не сравнится с этим ощущением. И ни один плотский грех. Попробовав однажды, некоторые люди готовы на все, чтобы испытать это снова: пожертвовать своей свободой, самой жизнью, только чтобы еще раз почувствовать это кровавое блаженство. И я видел, как оно захватило Рикарда: ресницы у него затрепетали, и с губ сорвался стон дрожащего от страсти любовника, когда Селин, присасываясь, впивалась глубже. Но затем сквозь небеса прорвался ужас, и глаза холоднокровки-великана широко распахнулись, наполнившись страхом, когда встретились с моими и когда мы оба осознали ужасную правду.
Селин не собиралась останавливаться.
Рикард задыхался, пытался сопротивляться, но Селин впилась в его горло, как голодный клещ, высасывая досуха, блаженно глотая. Великан-холоднокровка слабо дернулся, когда то, что еще оставалось у него внутри, прорвалось сквозь границы его бессмертной оболочки. И с последним, душераздирающим криком тело у него дернулось в предсмертной судороге и рассыпалось в прах в холодных объятиях моей сестры.