Империя проклятых - стр. 5
Его имя определенно начинается с буквы Д…
Жан-Франсуа провел мраморными кончиками пальцев по коже девушки, нежной, словно первое дыхание весны. Шоколадные глаза полуприкрылись в предвкушении, как только отреагировало ее тело – так красноречиво, когда один острый как бритва ноготь задел следы укусов у нее на горле. Чудовище наклонилось, язык быстро обвел набухший сосок, и дыхание горничной участилось, она задрожала и теперь полностью проснулась. Тепло крови, которую он выпил перед тем, как все они погрузились в сон, исчезло – его губы, наверное, были прохладными, словно тающий лед. И все же она застонала, когда он втянул сосок глубже в рот, прикусывая сильнее, но недостаточно сильно. И пока он раздвигал ей бедра, она осмелилась провести рукой по его золотистым волосам.
– Хозяин… – выдохнула она.
Красавчик тоже проснулся, разбуженный вздохами горничной.
– Хозяин, – выдохнул он.
Девушка нежно целовала его шею, все ближе к ранам, оставленным де Леоном. Жан-Франсуа схватил ее за локоны, и она резко вдохнула, когда он оттащил ее назад. Пульс у нее теперь стучал боевым барабаном, и Жан-Франсуа поцеловал ее, крепко, сильно, так что его клыки рассекли ей губу, и на их танцующие языки пролилось несколько капель ярко-рубинового огня.
Затем жажда усилилась, и ему удалось укротить ее лишь на мгновение. Но маркиз был существом, которое наслаждалось охотой так же, как и убийством, поэтому он прервал кровавый поцелуй и направил горничную к твердому, как скала, красавчику у него за спиной.
Она сразу все поняла и приоткрыла губы, когда нордлундец встал на колени, чтобы встретить ее. Он застонал, когда она взяла его в рот, пульс под гладкой теплой кожей участился. Маркиз некоторое время наблюдал, как пара раскачивается, а свет и тени играют на их телах. Запах, витающий в воздухе, подсказал Жан-Франсуа, что горничная уже стала влажной и теплой, как летний дождь. Он слегка коснулся пальцами ее киски, и она задрожала от вожделения, поджимая пальцы ног, сильнее прижимаясь к его руке, желая его, умоляя…
– Пока нет, любовь моя, – прошептал он, вызвав стон протеста. – Пока нет.
Жан-Франсуа поднялся, встал позади затаившего дыхание красавчика. Смахнув длинные черные локоны с шеи юноши, маркиз почувствовал, как тот дрожит: теперь у него за спиной стоял хищник, царапая острыми когтями кожу. И, глядя поверх вздымающегося живота своей жертвы на девушку, он низким голосом прорычал жесткий приказ:
– Пусть он кончит.
Девушка застонала, глядя ему в глаза: жрица, потерявшаяся в поклонении. Красавчик дернулся, вцепившись в локоны служанки, когда клыки монстра коснулись его кожи. Жан-Франсуа все еще чувствовал пальцы угодника-среброносца у себя на горле.
– Покричи для меня, – прошептал он.
Красавчик так и сделал, запустив одну руку в волосы маркиза. Девушка погружала его к себе в горло все глубже, глубже, и когда Жан-Франсуа почувствовал его – этот пульсирующий, стремительный жар, изливающийся из чресел красавчика в ее ждущий рот, – он прокусил ему кожу, преодолев ее краткое, опьяняющее сопротивление…
И тогда все вокруг исчезло. Не было никакого дрожащего тела в его объятиях. Никакого крика страсти, эхом отражающегося от стен. Была только кровь, воспламененная каждой частичкой пыла красавчика: эликсир жизни и вплетенной в нее похоти, возносящий его все выше в бескрайние небеса.