Империя предрассудков - стр. 28
Что? Это просто не укладывалось у меня в голове. Как танец с цесаревичем мог быть воспринят ею, как попытка увести у кого-то жениха? Это он нарушал правила, когда касался моей обнаженной кисти, но почему теперь она выставляет виноватой меня? Я невероятно хотела задать все эти вопросы герцогине, но вместо этого стояла молча, крепко стиснув зубы.
– Надеюсь, ты поняла меня? – поинтересовалась она строго.
– Да, Ваша Светлость, – ответила я, потупив взор, но вовсе не от стыда. Скорее, я просто хотела поскорее закончить этот фарс.
Разумеется, из ее монолога я поняла лишь то, что ни в коем случае я не должна приближаться к неприкосновенным Константину и Александру. А еще, что каждый мой мелкий проступок будет для меня адом, просто лишь от того, что я уже ей не нравлюсь.
Получив от меня удовлетворительный ответ, она переключилась на Варвару:
– Теперь, что касается тебя. Если я узнаю, что ты посмела просто заговорить с Его Высочеством Константином Николаевичем о том, что ты писала ему в письме, я обещаю тебе: он будет последним, с кем ты говоришь в этом дворце.
Внутри все сжалось от невыносимой обиды. Но я была абсолютно бессильна против герцогини. У меня не было не то, что козыря в рукаве, но даже самих карт, чтобы отыграться.
– Молись, чтобы никто не рассказал ему о твоих жалких попытках любовных признаний, – вдруг произнесла герцогиня с усмешкой, вперив в меня взгляд.
Лишь эта фраза заставила меня испугаться. Неужели то письмо, которое я по ошибке отнесла Константину вместо Бернарда, было письмом Варвары? Если это окажется правдой, какие же проблемы у Варвары могут быть по моей вине?
Что делать, я не знала. К кому бежать и за что хвататься. Я была уверена: никто во дворце не поможет мне. Герцогине удалось выбить почву у меня из-под ног. Я почувствовала бессилие, а вместе с ним горячие слезы, которыми наполнялись глаза. Только бы она не заметила!
– Идите, не хочу вас видеть, – очень вовремя обронила герцогиня, отворачиваясь от нас и направляясь к туалетному столику.
Не говоря болей ни слова, мы поспешили покинуть эту пыточную. Спустя пару секунд мы оказались в пустом коридоре, но никто из нас не решался заговорить первым. И хотя я хотела, чтобы она произнесла хоть слово, рассказать ей о письме я не могла. Легче от этой правды девушке точно бы не стало, а я по-настоящему боялась потерять ее доверие.
– Как ты? – спросила я тихо. Глупее вопроса с моей стороны и быть не могло, но, к моему удивлению, она ответила весьма серьезно.
– У меня больше нет сил. Весь мир будто против меня. Зачем я написала ему это дурацкое письмо? Я ведь даже не уверена, что мои чувства взаимны. И почему я не сообразила спрятать его получше?
– Они украли твое письмо? – изумилась я.
– Не знаю. Но когда перед балом я вернулась в свою комнату, его уже не было на столе. Должно быть, Елена нашла, когда заходила ко мне днем. Самое обидное, какой бы собственницей ни была Мария Павловна, она не видит во мне конкурента. Поэтому для них это лишь повод поглумиться надо мной.
Я очень хорошо понимала ее, но несмотря на то, что сама в это верила слабо, я все же неуверенно постаралась приободрить ее:
– Все будет в порядке. Вот увидишь.
– Не будет, – тут же отрезала она. –Константин Николаевич все равно узнает о том, что я люблю его. Неважно, я скажу ему или кто-то другой. Может, Елена сама подсунет ему это злосчастное письмо! А впрочем, мне уже нечего терять, и я больше не верю в то, что это закончится просто так. Скорее всего, уже завтра я буду лишена жалования или серьезно наказана. А все это только лишь потому, что им было скучно.