Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия - стр. 7
Культивируемое зверство, направленное против братьев, имеет одно оправдание – создание бастиона, противостоящего Америке.
Глава самопровозглашенного правительства объявил, что он разделяет белогвардейские идеалы и воюет за Русскую империю; другой лидер сражается за концепцию евразийства; еще один – за казачье правительство.
И, набирая бойцов для сражения, наемникам платят, и наемники вообще не знают, за что сражаются. Культивируемое зверство, направленное против братьев, имеет одно оправдание – создание бастиона, противостоящего Америке.
Города и граждан сделали заложниками животного зверства, иногда те, кто стреляет в людей, говорят, что воюют за то, чтобы говорить по-русски. Русский язык никто не запрещал, но, скажите, разве не лучше говорить на суахили, лишь бы жили дети? Такая логика уже отсутствует.
А в России люди голосуют за единство нации, вскидывая вверх правую руку – точь в точь таким же движением, каким вскидывали руку гитлеровцы. И объявлено правительством, что основа жизни страны – патриотизм. Не гуманность, не закон, не право. Патриотизм.
Россия отгородила себя от мира – а помните про «общеевропейский дом»? Некогда германский министр Ратенау сказал «Германию поместили в сумасшедший дом и страна сошла с ума» – я вспоминаю сегодня его слова.
Спросите себя, как спрашиваю себя я: только ли российская вина в том, что страна встала сегодня с ног на голову? Возможно, в этом вина и тех, кто разрушил анатомию организма в принципе?
Сегодня Россия осуществила то, о чем предупреждали: внезапный переход от гламурного либерализма к националистической империи. Мы в начале фашистского дискурса, но движение стремительно.
Мы стремительно переместились в мир казармы; люди разочаровались в том идеале, который пожелали принять вместо казармы. Но скажите, Ришар, разве не сходный процесс идет во всем христианском мире? Разве не случилось так, что общими либерально-рыночными усилиями мы возвели цивилизацию, которая обанкротилась – оказалось, что ничего реального не было. Либерализм прошел как насморк, растаял как дым – не оставив по себе никакой памяти, кроме обиды масс.
До того, как народ стали строить в шеренги и хоронить убитых солдат без имен на могилах, прошел процесс мутации собственно демократического строя.
Лекарства против новой беды нет. Вирус фашизма приспособился к демократии, на него не действует лекарство. Прошло двадцать пять лет разговоров – и мы не припасли ни единого твердого слова, чтобы остановить войну, чтобы обуздать массовый психоз, чтобы сказать твердое «нет» национализму». Мы истратили все слова на игры.
Особенность современного фашизма состоит в том, что фашизм пришел в силу тотального разочарования в демократии.
Фашизм всегда приходит вопреки демократии, но сегодня фашизм пришел не только вопреки – но по вине демократии, от разочарования в демократии, в силу мутации самой демократии.
И это критично.
Демократия в ходе объективного исторического процесса ассоциировала себя с нео-либеральной рыночной идеологией, не-демократичной по сути. Союз демократии и либерального рынка стал гибельным прежде всего для самих демократических общественных институтов.
Фашизация обществ в мире проходит тем успешнее, что демократическое лекарство против вируса фашизма – сегодня не помогает.