Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия - стр. 21

Можно не быть этническим русским, но исповедовать «русские» идеалы. Это трудно расшифровать. Нет специфического русского понятия блага, правды, прекрасного. Однако представление о специфическом русском идеале имеется.

Так же точно говорили о «германском понимании мужества» и т. п. В такой риторике имеется некое нравственное начало: идея этноса – это (в понимании фашизма) условие общей судьбы людей. Фашизм ставит знак равенства между интересом одного гражданина и идеей нации, между идеей нации и правительством, эту национальную идею реализовывающим.

Национальную идею (то есть идею единства, фашины, идею сжатого кулака) принимают как моральную основу бытия. Популярное сегодня выражение «духовные скрепы», вообще говоря, имеет в виду не нравственный закон, а принцип объединения нации в единое целое. К морали и благу этот процесс скрепления народа не имеет отношения – скорее, слово «скрепы» наводит на мысль о крепостничестве.

2. Правитель и народ смыкаются в общее целое. Если вы отрицаете политическое решение правительства – вы выступаете против национальной идеи и тем самым выступаете против народа; противник правительства делается врагом народа.

Скажем, гражданин не согласен с решением правительства аннексировать Крым. Он не враг русского народа – он всего лишь не согласен с решением правительства. Но практика единения национальной идеи с правительством и государством превращают несогласного с политикой государства во врага народа.

Национальная идея, понимаемая как государственная, – этот компонент фашистской идеологии долго вызревал и много раз был отмечен и Бердяевым, и Соловьевым, и Лихачевым. Знаменитая уваровская триада «православие – самодержавие – народность» – уже содержала семена националистического (в пределе и фашистского) государства; но существенно то, что православие позиционировало себя как наднациональная, вселенская религия. В той мере, в какой православие станет религией националистической, уваровская триада станет формулой фашистского государства.

Национальной идеей можно провозгласить и духовность, и соборность, но если внедрение соборной идеи будет сугубо тотальным, то эффект фашизации неизбежен. Российский философ ХХ века Иван Ильин или российский общественный деятель Дугин пишут о величии нации, отлитой в государство, как о высшем торжестве индивидуальной судьбы; для фашиста только через единение с государством, которое едино с народом, может состояться персональная судьба.

Взрыв преданности государству воспринимается как обретение собственной судьбы. Сегодня мы наблюдаем этот процесс в России. Преданность нации = преданность государству; преданность государству = преданность народной судьбе; преданность народной судьбе = преданность правительству; круговорот тождеств возникает сам собой, и всякий гражданин должен разделить судьбу народа, а судьба народа в руках правителя.

3. Фашизм означает такое изменение общества, при котором однородность коллектива выталкивает чужих. Таким «чужим» для фашистского государства всегда будет диссидент или еврей.

По Ханне Арендт, антисемитизм – характерная примета тоталитаризма. Сегодня в мире вырос антисемитизм; появился он и в России, хотя во время перестройки антисемитизма не было. Антисемитизм был оттеснен антикавказскими настроениями, а сегодня он вернулся.