Императрица-Попаданка - стр. 18
Имение князя было в нескольких километрах от Москвы и даже были видны крыши её строений, что возвышались над избами черного люда. А вот Кремль она не смогла разглядеть. Да и каким он был сейчас, тоже не знала, но любопытствовала.
- Ладно, потом узнаю. Насколько мне помнится, то царские палаты были как раз в Кремле. Туда и надо требовать переселения. А пока поглядим, что он мне приготовил.
Так думала она, осматривая в полумраке сени за высоким крыльцом, просторные комнаты и лестницу на второй этаж. Везде, где только падал взор, стояла стража и в странном одеянии, очень похожем на царских стрельцов, того самого времени её так называемого отца Иоана Пятого. На них были красные кафтаны с черными кушаками, красные же сапоги и с пиками в руках.
- Прям кадры из фильма Иван Васильевич, - фыркала она, проходя мимо дюжих молодцев, которые на нее смотрели с интересом.
Теперь она также знала, что семья ее состоит из матери царицы Прасковии Федоровны Салтыковой, умершей семь лет назад, и живущих в столице сестер: старшей Капиталины (скорее Капы, нежели Катерины) с племянницей Елизаветой Кристиной, девицей двенадцати лет от роду, Прасковии (Параши) с сыном Иваном шести лет. К тому же они были замужем. Их мужья князья Карл-Леопольд Мекленбург-Шверинский уже не пользовался вниманием Катерины, и она оставила его, переехав в Москву с дочерью, а другой родственник муж Прасковии князь Иван Ильич Дмитриев-Мамонов генерал-лейтенант, сенатор, награжденный высшим орденом Святого Александра Невского за многочисленные военные походы, проживал здесь же со всей семьей. Дом их находился в Зарядье и пользовался успехом у многих высших чинов и званий столицы.
Так Анна постепенно допытывалась, сохраняя отдельные крупицы информации, ссылаясь на свою утратившую память, и от князя и от прислуги, что обслуживала её и от своей же Берты. Кстати, именно она и приносила ей все теремные сплетни и новости. Анну же не пускали дальше комнаты, в которой поселили с некоторым комфортом, если так можно было сказать. И только иногда, к вечеру, князь приглашал ее поужинать с ней и рассказывал новости Москвы, как она и просила. Но все ли, что он рассказывал, было истиной или что-то умалчивал, она не могла понять и поэтому нервничала.
Комната в которую ее поселили, была в этом старо-русском тереме, большой, по сравнению с малыми горницами, о чем та пыталась вспомнить по книгам или же фильмам, когда все же удавалось посмотреть. То есть порядка сорока метров квадратных. Большую часть её занимала кровать с балдахином и множеством перин, подушек и одеял. Зачем столько, она не могла понять и поэтому сразу же приказала часть снять и оставить немного. Печи едва топились, в комнатах по утрам было довольно свежо, но не холодно. Даже окна приказывала постоянно открывать, что бы проветривать, а заодно и полюбоваться зимней природой Московии. Давно она не видела такого молочно-белого снега, на котором хорошо были видны сорочьи и вороньи следы и красные ягоды рябины, что росла недалеко. Видимо птиц здесь не гоняли, и они спокойно лакомились плодами. Она бы сама с удовольствием погуляла в саду, но ей было запрещено, ссылаясь на недавнюю болячку и возможные последствия.
- Пойми, государыня-матушка, - слушала она уже надоевший ей голос князя, - а ежели голова закружится, ежели упадешь невзначай? А тут вскоре и вся команда приедет. Будем знакомиться.