Император Владимир - стр. 29
– Господи, спаси и сохрани нас, рабов твоих грешных. – Вице-адмирал на всякий случай перекрестился. – Лишь бы хватило сил развернуть Россию на новый курс.
Следующим вечером хроноаборигены обсудили российско-французские отношения и англо-германские противоречия в свете вышеупомянутого союза Петербурга с Парижем. Разговор плавно подошёл к перспективам примирения французов с немцами при посредничестве России, с учётом неизбежных британских интриг. Картина вырисовывалась паршивая – хоть бери и выкупай у Германии Эльзас и Лотарингию, чтобы возвратить эти территории уязвлённой фрицами Франции.
Спустя два дня из Царского Села пришла ответная телеграмма за подписью Ники. Царь вежливо благодарил великого князя за беспокойство о дальневосточных делах, информируя, что вопрос о русской базе на Ляодунском полуострове обсуждался с Алексеем Александровичем. Командующий Тихоокеанской эскадрой получил указания из Адмиралтейства внимательно наблюдать за действиями англичан, и император не сомневается в воинских талантах и решительности контр-адмирала Дубасова.
«В общем, всё хорошо, дорогой дядюшка, не волнуйся, не переживай, отдыхай себе на здоровье и не лезь в чужой сад-огород со своими ценными советами, – съехидничал Муромцев, комментируя содержание телеграммы. – Чую я, что придётся нам серьёзно поработать с твоим племянничком… дорогой дядюшка. И с братцем твоим родным младшеньким – с Алексеем…»
«Хорошо, как только прибудем в столицу, я первым делом навещу Алексея. – Владимиру Александровичу не оставалось ничего иного, кроме как согласиться с мнением вселенца. – Попробую убедить его помочь повлиять на Ники… твоими методами и способностями».
«Не твоими, а нашими, тёзка, – заметил незваный гость. – Думаешь, я не чувствую, что ты хотел бы обработать и Евгения нашего свет Ивановича, но не знаешь, этично ли это будет? Уверяю тебя, этично, тем более что Алексеев – наш единственный союзник, которого лучше поддерживать в тонусе…»
«Евгения Ивановича не нужно поддерживать в тонусе, он сам справится с любыми выпавшими на его долю трудностями, – возразил великий князь. – Алексеев – крепкий и решительный мужчина, настоящий моряк, чего не скажешь о твоём соотечественнике из будущего. Каменский плохо знает историю, а его профессиональное образование в наше время, к сожалению, никому не нужно».
«Не торопись с выводами, тёзка, – хмыкнул в ответ Муромцев. – Уверен, что как только Женька приспособится к реалиям докомпьютерной эпохи, он удивит нас обоих».
Вселенец как в воду глядел. Приехав в одиннадцатый раз на совместный ужин, вице-адмирал вручил Владимиру Александровичу тубус с эскизными рисунками двигателя внутреннего сгорания. В первом десятилетии двадцать первого века такой мотор назвали бы примитивным и архаичным, но для конца девятнадцатого – начала двадцатого столетия данный проект являлся революционным. К эскизам прилагалось общее описание технологической оснастки, необходимой для организации производства подобного двигателя, и приблизительные пропорции металлов для полудюжины сплавов новых сталей.
Будучи человеком неглупым, Евгений Иванович смог по достоинству оценить компактность и мощность мотора, годного и для флота, и для сухопутных сил, и для гражданских нужд. Старший флагман Черноморской флотской дивизии прямо-таки лучился от счастья, рассказывая об инженерном таланте и технических знаниях Каменского вообще.