Имитация. Когда космос становится реальным - стр. 27
– Мдя, – произнес Ушаков, который тоже внимательно слушал лекцию о вредности невесомости. Видимо, он представил себя таким, каким мог бы быть, исходя из сказанного Мариной. Это видение его не воодушевило, как и меня мое тоже.
– Кроме того, в условиях невесомости мозг перестает нормально воспринимать окружающий мир, поскольку мы все оцениваем через силу притяжения, например, расположение вещей, падение, взлет. Из-за этого мозг путается, у человека развивается космическая болезнь, которая по симптомам похожа на морскую: от тошноты и легкого дискомфорта до непрекращающейся рвоты и галлюцинаций. Астронавты используют лекарства от укачивания, однако они не всегда помогают. Кстати, есть такой термин – «Шкала Гарна», не слышал?
Я развел руками:
– Нет…
Я увидел ухмылку на лице Ульянову и понял, что кое-что может относится ко мне:
– Это имя американского астронавта Джейка Гарна, ставшего позже сенатором. Так вот, он стал чемпионом мира по худшей адаптации к космическому пространству. НАСА старается не признаваться в этой истории, но многое что всплывает, особенно среди сообщества профессионалов нашего профиля. Данная неофициальная, естественно, «шкала» – это состояние страшного недомогания и полной некомпетенции, все то, что проявил Гарн в своем полете.
– Но я не так уж некомпетентен, – пытался оправдаться я, чувствуя, как краснею. Сергей прыснул в кулак, увидев мою реакцию. А Марина продолжала как ни в чем ни бывало:
– Надеюсь, Анвар, ты не передешь по этой шкале» больше чем на 0,1 Гарна…
– Ха-ха-ха! – тут уже не выдержал Саркисов, и чуть не получил от меня кулаком по спине. Правда, командир вовремя остановился и стал внимательно смотреть на приборы и мониторы, хотя я был уверен, что его уши локатором направлены в зону нашего разговора.
– В невесомости человек перестает ощущать руки и ноги, и ему кажется, что он все время вверх ногами. А при прилете на Землю астронавтам приходится переучиваться жить: например, они пробуют оставить чашку в воздухе, подсознательно ожидая, что она зависнет в воздухе. Теперь о сне… Не все так просто в условиях микрогравитации. Нужно быть всегда пристегнутым к стене, к кровати, находится в спальном мешке, чтобы тебя не отнесло в сторону и ты не ударился о какие-либо приборы, не сломав не только их, но и свою голову, – подняв палец к потолку, произнесла Марина. – Правда, есть кое-что положительное в этой ситуации: человек в невесомости не храпит и опасность апноэ незначительна.
– Хм, – многозначительно произнес Саркисов и снова уткнулся в приборы. Однако мы все поняли, что это могло означать. Ашоту, видимо, лучше жить в условиях невесомости. Хотя его храп мы до сих пор не слышали, но следует радоваться, что каждая каюта звуконепронициаема и отделена от другой. Создатели галеона учитывали право каждого на собственое «я», а отдельное помещение было тому подтверждение.
– Гигиена – это важный аспект общежития астронавтов, находящихся в замкнутом пространстве и долгое время друг с другом, – говорила Марина. – Мы можем стирать одежду, так как используем техническую воду, которая очищается и вновь подается для пользования в бытовых нуждах. А вот тем астронавтам, которые проживали на орбитальных станциях и в условиях невесомости, приходилось каждые три дня менять одежду, а старую выкидывать, ибо простирать ее не имелось возможности. Вода – это был ограниченный ресурс на всех обитаемых аппаратах, но использовать ее не так уж и просто, если говорить о ваннах или душе. Дело в том, что вода из душа прилипает к телу или летает в виде шариков, что делает невозможным купание; приходилось использовать влажные губки, а волосы мыть шампунем, не требующем ополаскивания. Бриться приходилось машинками с засасывающим устройством, так как волосы могли попасть в глаза, рот астранавтам или забиться в аппаратуру, что могло привести к поломке. Зубы мыть тоже считалось проблемой, поэтому зубную пасту нужно было проглотить, а не выплевывать.