Имитация. Когда космос становится реальным - стр. 10
– Не огорчайся, мы просто на разных полюсах – вот и все.
И тут я задал ей вопрос:
– Хорошо, а что же тебя потянуло сюда? Тебя же не интересует слава, почет… Или деньги?
Наша коллега немного помолчала, собираясь мыслями, а потом нехотя выдавила:
– Карьера…
– Ага, карьеристка? – у Сергея взметнулись брови как у испуганной птицы. – Вроде бы не очень хорошая сторона человека…
В ответ его чуть не испепелил гневный взгляд:
– Не тебе судить, Сергей, ты не прошел то, что испытала я в своей жизни. Моих предков репрессировали в 1939 году, они прошли все круги ада… Мой отец, ученый, в 1990-е года фактически «сгорел», пытаясь вытащить семью из нищеты, в которую вдруг свалилась практически вся страна. Он умер после третьего инфаркта, а его бизнес прибрали «партнеры», оставив нас в долгах. Мама торговала у кавказцев, те ее постоянно обманывали и унижали, да еще и своя милиция вносила лепту в страх женщины. Мы голодали, средств не хватало на оплату коммунальных услуг. Я ходила в школу в обносках, в вузе сидела в углу, чтобы никто не видел моей старомодной юбки и кофточки. А училась сама, ни копейки взяток не дала. Работала вначале в районой больнице, где нет ни перевязочных средств, ни шприцов, ни лекарств, а резали кухонными ножами. Кандидатскую тоже защитила без поддержки, хотя, признаюсь, пробиваться было сложно. Но это был предел, которого я достигла. Делать докторскую и занимать серьезный пост в Институте я уже не могла – не было «толкача», а без этого ныне никуда! Марсианская программа – это способ перешагнуть барьеры, добиться того, что я итак претендую умом.
– Гм, я бы сказал, что ты тоже тщеславная, но у тебя иные причины, – сказал я, чувствуя некоторую неловкость. – Ты боец, если добивалась всего сама. Я тоже такой – Москва не очень-то любит иностранцев, особенно из южного «подбрюшья». Меня тоже тыркали в первые годы, но потом я притерся, нашел единомышленников, коллег, пристроился в неплохую фирму, получил российское гражданство. Короче, как программист состоялся, звезд с неба, конечно, не хватаю, но жаловаться грех, особенно смотря на соотечественников, что хрячаться гастарбайтерами на рынках, стройках и ЖЭКах.
Улыбка Ульяновой была лучшим ответом, мне кажется, что между нами установилась какая-то невидимая и пока тонкая связь.
И тут Сергей задал несколько неожиданный вопрос:
– А вообще, зачем лететь на Марс? Я вот все время размышляю над этим и прихожу к следующим выводам против пилотируемого полета: во-первых, эти деньги лучше потратить на решение земных проблем, например, в самой России много ветхого жилья, негазифицированы поселки, проблема с канализацией. Во-вторых, научные задачи, которые должна выполнить человеческая экспедиция, могут быть выполнены и автоматами-беспилотниками. Да, это будет медленнее, но в разы дешевле. Посмотрите, отправка робота «Кьюросити» обошлась Америке в 2,5 миллиардов долларов, а только «Радуга» стоит свыше двух десятков миллиардов долларов. В-третьих, сегодня нет политических условий, оправдавших бы экспедицию, целью которой по сути являлась бы установка флага космической державы на Марсе. России нет смысла начинать новую гонку в космосе с такими державами, как Китай, США, Европейские страны. В-четвертых, люди, прилетевшие на Марс, привезут с собой триллионы микроорганизмов, которые поставят крест на решении вопроса «Есть ли жизнь на Марсе?» – невозможно будет впоследствии сказать, марсианские ли корни у обнаруженных микроорганизмов. К тому же, привезенные с Марса ихние вирусы и бактерии поставят под угрозу жизнь самого человечества. Ну и в-пятых, на Марсе нет ресурсов, ценность которых могла бы оправдать их транспортировку на Землю.