Иметь и не потерять - стр. 75
– Если каждый раз так – и деньги вернем скоро, и лишка появится.
Иван еще не пришел в себя от детски восторженного настроения и молчал. «Эх, Нюра, Нюра! Все-то тебе деньги заслоняют, а как же быть с душой?»
Вернувшись с работы, Иван решил переложить поленницу сухих дров в новый сарай, чтобы не путать их со вновь заготовленными, и зимой использовать на растопку. Он едва набросал звенящие от сухости поленья в ручную тележку, как увидел у ограды управляющего, подъехавшего верхом к самым воротам.
– Иван, – крикнул Дровенюк, – зайди-ка в контору! Я сейчас туда еду.
– А что за спешка такая? Случилось что-нибудь? – не очень-то обрадовался Иван приглашению.
– Придешь – узнаешь. – Хлестанув журебца поводком уздечки, управляющий резво поскакал в переулок…
«Зачем позвал? – прикидывал Иван, размашисто шагая вдоль улицы. – Никаких «грехов» за мной вроде пока нет. Разве что из-за охоты? Так у меня все по закону. Договор я на той неделе оформил у охотоведа…»
– Вот, Иван Степанович, – бросая на стол какие-то бумаги, сразу перешел на официальный тон Дровенюк, едва тот перешагнул порог конторы, – говорил я тебе, чтобы не лез против начальства – отказ по базе отдыха пришел. Я навел кое-какие справки, и мне намекнули, что подножку нам по этому делу Ковтун подставил, пользуясь связями в городе.
– Какой еще Ковтун? – Иван взял документы, стал рассматривать.
– А тот, которому ты помотал нервы весной, забрав после охоты в озере ружье.
– Даже так? – Иван усмехнулся. – Костью, значит, у него в горле застряла наша Лушкина грива. – А не подавится ли он ею?
– Наивный ты человек, Иван, хотя и не в молодняках ходишь, понюхал жизни, – не поддержал его усмешки Дровенюк. – Такие, как Петро Ковтун, из любого аркана вывернутся. Поговаривают, что скоро колхозам и совхозам отмашка будет – иное организуется. И в райцентре перетряска грядет. Новые начальники обозначатся. Так этот «пельмень» вроде бы метит в главный кабинет попасть.
– Что за пельмень? – не понял управляющего Иван.
Дровенюк несколько смутился.
– Да так. – Он махнул толстоватой рукой. – В детстве отец заставлял мать пельмени делать больше обычных и называл их ковтунами. Позже я узнал у него, что ковтун по-украински – это большой пельмень.
Иван, вспомнив грузного, с одутловатым лицом браконьера, заулыбался: «Точно – большой пельмень».
– Зря веселишься. – Дровенюк свел брови. – Сядет вот он на район и будет с нас веревки вить.
– Сядет, ляжет, – не разделил его опасений Иван, – на воде вилами писано, чего раньше времени «штаны мочить». Мы ведь, Петр Иванович, тоже не пальцем деланы, что-нибудь придумаем, в случае чего – будет день, как говорится, будет и пища.
– Напридумывали уже, – управляющий ткнул пальцем вверх, – делать ничего не хочется при такой обстановке.
– Без совхоза-то как? – решил уклониться от зыбкой темы Иван, возвращая отказные бумаги на стол.
– А кто знает? – Дровенюк все хмурился. – Все пока висит в воздухе. Там чудят – мы чудим. – Он наклонил голову вбок, словно впервые разглядывал Ивана. – Ты, говорят, собаку какую-то купил за полкоровы?
«Раздули уже, – мелькнула у Ивана грустная мысль, – донесли».
– Не совсем за полкоровы, но купил.
– И что же это за собака такая?
– Борзая. Я уже с нею трех лисиц затравил и четырех зайцев, – не удержался от похвальбы Иван.