Именинница - стр. 18

– О боже, – шепчет она с озорным блеском в широко раскрытых глазах.

Я стискиваю челюсти и дергаю подбородком, показывая ей на дверь. Уверена, она станет приходить сюда каждый день, чтобы пофлиртовать с отцом Коула.

Сзади Пайк открывает одну из духовок, и я оборачиваюсь к нему.

– Я готовлю ужин, – говорю я, – для нас троих. Ты не против?

Он закрывает духовку, и я вижу, как на его лице мелькает облегчение.

– Нет, конечно. На самом деле это здорово. – Он вздыхает. – Спасибо. Я просто умираю с голода.

– Все будет готово минут через пятнадцать.

Он лезет в холодильник, достает пиво и подставляет бутылку под открывалку, прибитую под столешницей островка. Крышка улетает в мусорное ведро.

– Я как раз успею принять душ, – посмотрев на нас, отвечает он. – Прошу меня простить.

Он сжимает бутылку в руке и выходит из кухни, за полшага преодолевая расстояние до дверного проема. Я молча смотрю ему вслед и в очередной раз поражаюсь его росту. Да, это большой дом, но не заметить его в комнате невозможно.

– Теперь я понимаю, почему ты решила остаться здесь, – шепчет мне на ухо сестра. – А я-то как дурочка беспокоилась, что к тебе будет приставать старый, потный, жирный пердун.

– Заткнись.

Я закрываю от раздражения глаза, и до меня доносится скрип задней двери.

– Возвращайся к ужину для своих мужчин, – поддразнивает напоследок сестра с весельем в голосе.

Я разворачиваюсь, чтобы захлопнуть перед ее носом дверь, но она взвизгивает и делает это сама, не давая мне и шанса.

– Не люблю лук.

Услышав слова Пайка, я замираю и опускаю взгляд на соус барбекю, которым поливаю свои идеально сложенные луковые кольца. Они так и ждут, что я сфотографирую их и выложу пост в «Инстаграм». Но стоит их убрать – и чизбургер тут же попадет в список худших фотографий «Пинтерест».

– Может, попробуешь хотя бы кусочек? – рискнув, робко предлагаю я. – Тебе понравится, обещаю.

По моему опыту, мужчины съедают все, что ставишь перед ними.

Отец Коула на мгновение задумывается и, закрыв холодильник, встречается со мной взглядом. Выражение его лица тут же смягчается.

– Хорошо.

Он, наверное, считает, будто должен съесть хотя бы кусочек в благодарность за то, что я приготовила ужин. Но меня это вполне устраивает. Закончив приготовление чизбургера, я протягиваю тарелку отцу Коула, и он направляется к стулу, еще по дороге откусывая кусочек. Я кошусь на него через плечо. Он моргает несколько раз, когда его челюсти на мгновение замирают, а мышцы на щеках напрягаются. А затем по кухне разносится стон.

Я поворачиваюсь к плите, чтобы скрыть от него свою улыбку.

– Ого, а это вкусно, – говорит он. – Действительно вкусно.

Я киваю в ответ, чувствуя небольшой прилив гордости.

– Когда с детства учишься экономить на еде, то начинаешь искать способы, как сделать ее вкуснее, – отвечаю я.

На несколько секунд в кухне повисает тишина, а затем раздается тихое:

– Точно.

Я не уверена, то ли он соглашается со мной, то ли просто поддакивает. Но если он узнал мою фамилию, то, скорее всего, догадался, кто мой отец. Все в городе знают Чипа Хэдли, так что Пайк представляет, как мы жили.

Но я мало что знаю о семье Коула и не уверена, что они не переехали в этот город откуда-нибудь. Пайк Лоусон не богат, но по этому дому понятно, что и не беден.

– Очень вкусно. Я не шучу, – повторяет он.