Именем Корпорации! - стр. 16
Дружеские отношения – стремление помогать и принимать помощь, поддерживать и возвышать…
Сегодня вы хотели услышать мои слова об отношениях?
Так вот… Вы их не услышите. У меня их больше нет.
Д-р Спенсер, лекция в Холле Права, Параллель. Незадолго до исчезновения д-ра во время арктической экспедиции.
Он сжал лепесток манипулятора, заставляя кресло резко выкатиться на середину комнаты. Ускорение отозвалось болью в ногах и позвоночнике, но Спенсер стерпел её, внутренне радуясь способности ощущать это свидетельство выздоровления – медленного, затянувшегося, но, к счастью, теперь неизбежного.
Женщина, закутанная до самых бровей в утеплённое сари, медленно коснулась сенсора замка, и дверь, трепеща, захлопнулась. От движения перепонки в лицо Спенсеру пахнуло терпким ароматом духов, ванили и лыжной смазки. Последняя нотка была настолько чуждой и неподходящей его возлюбленной… Доктор вздохнул. «Что же, кажется, сегодня я услышу много нового о себе и своих, кхм, особенностях».
Она неторопливо прошла к мягкому гелевому дивану, и опустилась в его недра, замерев.
Молчание тянулось долго, как сама вечность. Спенсер молчал, потому что не хотел говорить о том, что нужно было обсудить давно, ещё в самом начале – когда его привезли на наёмном махолёте в окружную больницу. После первых операций и реанимации. После неловкой попытки самоубийства, обошедшейся в сломанную челюсть и три лишних недели палаты терапии. Инульгем тогда пообещал сломать ему обе руки, если Спенсер даже громко подумает о таком способе оставить службу в Корпорации.
Она не пришла ни в больницу, ни в комплекс «Горний ручей», где проходил период восстановления перед серией операций по регенерации и имплантации. Два вид-звонка, состоящих, в основном, из обоюдного молчания. Увеличившийся в разы поток счетов за покупки в дорогих маркетах и бутиках, поездки на курорты, заказ омолаживающих процедур… Основной банковский счёт Спенсера задрожал, но выдержал и этот натиск. «Но на кой уроженке этой Параллели, помешанной на генной хирургии и здоровом образе жизни, омолаживаться в… погодите, двадцать пять? О, боги… Вы жестоки», – думал тогда доктор, аккуратно подтягивая резервы с рабочих счетов, и ограничивая безумный Dance Macabre своей почти бывшей женщины на костях его финансового состояния и репутации. – «Интересно, сколько она вытерпит, прежде чем объявит о размолвке и разрыве отношений?»
– Ты – грязное никчёмное животное, Спенс! – доктор вздрогнул, услыхав в свой адрес такой пассаж. На мгновение в нём вспыхнула ярость, и он схватился за изящные ручки своего кресла, пискнувшие и задрожавшие. – Ты оставил меня, твою возлюбленную, без средств к существованию!
Спенсеру стало тошно и неловко. Словно в его приёмной кто-то навалил огромную кучу прямо на стол секретарю. И не важно, что секретарь – виртуал, и запахи не ощущает…
– Как ты посмел попасть в ту авиакатастрофу! – женщина не унималась, словно разыгрывая давным-давно прорепетированную и отработанную до последнего жеста мизансцену. – Я так переживала, так переживала…
Из-под складок её тёмного одеяния раздали вполне натуральные рыдания, и Спенсер перевёл взгляд на глаза, прикрытые тонкой полоской полупрозрачного капюшона-сетки. Они были сухи, как колодец в пустыне.