Иллюзия Зла - стр. 20
КАА бережно поднял ЕП на руки и легко, так, что нельзя было судить о тяжести его ноши, направился в спальню. Там уложил ее на кровать. Укрыл одеялом, подоткнул его с боков. Закрыл зальное окно и вернулся в спальню, присел на краешек кровати…
Изредка слезы катились по щеке спящей. Время шло…
КАА сидел и смотрел на ЕП. Та расслабленно шевельнулась, локон соскользнул и накрыл щеку. Он попытался убрать его, но спящая почувствовала прикосновение и прижалась к ладони. КАА не рискнул отнимать руку, просто продолжал гладить. А ЕП чувствуя тепло, словно двигалась навстречу руке, заставляя всякий раз опускаться руку ниже и ниже…
Отчаянно захотелось курить. КАА понял, что без сигарет ему не разрешить какой-то очень важный вопрос.
За окнами царил вечер. Одно за другим загорались окна в доме напротив. Неуловимо быстро сумерки переросли в темень. Уже не хватало желтого света уличных фонарей для освещения углов и подворотен.
Там теплились огоньки сигарет, там годами не выветривался запах спиртного, пота, блевотины и еще чего-то грязного. Даже дух был там тяжелый. Он сдавливал грудь и глушил крик. Оттуда, из скользкой тьмы, прорывалось гыканье и ржанье, лишенное человеческих интонаций и чувств. И все это часто перекрывал отборный, трехэтажный мат.
Другие истории происходили за стеклами, там царил уютный свет и мерцанье голубых экранов. Там зевали дети, мамы или папы брали их на руки, относили в теплые постели. Свет люстр сменял свет ночников и бра. Там рассказывали сказки и пели песни. Там был покой. Там царило благополучие. Там не было причин выходить на улицу, где было холодно и неуютно, где шел дождь. Ни у кого не было причин. Почти ни у кого…»
– Аленушка, мне надо идти.
– Останься, уйдешь завтра утром. Зачем тебе идти сейчас?
– Надо, Аленушка.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, но обязательно случится. И мне надо быть там.
– Ты пугаешь меня.
– Да я и сам немного побаиваюсь, но иначе нельзя.
– О чем ты говоришь?
– Слушай меня, Аленушка. Слушай сейчас и не перебивай. Потом скажешь, что я сумасшедший, или еще какой-нибудь, но пока – слушай. Сегодня день платы…
– Какой платы?
– За тебя, за нас, за то, что нам достается счастье…
– Но кто…
– Я не знаю его, но он дал мне почувствовать, что именно сегодня я должен выйти туда, в темноту…