Иллюзия вторая. Перелом - стр. 57
А может и не океан вовсе.
Может – вакуум, может – ничто – да, да, может это было чистое и ничем незамутненное Ничто.
Но что бы ни было внутри белой точки – оно было.
И оно было вечно.
Оно подпитывало и кормило самое себя, оно утилизировало ненужное внутри самого себя, оно рождало новые рисунки, образы, очертания.
Каждое мгновение и каждый проходящий невесомый миг оно пульсировало, жило, существовало.
Понимание этой простой и необычной вещи охватило акулу сразу и целиком.
Понимание не доказывало, не убеждало, не спорило.
Оно не препиралось и не вступало в дискуссию.
Не соперничало и не соревновалось.
Не объясняло и не вразумляло.
Оно просто было.
Оно – понимание – просто констатировало факт – простой факт – этот пронзительный, пронизывающий всё белый свет был вечен. Он не мог родиться или умереть, он не мог возникнуть, он не мог появится из ниоткуда. Впрочем и появиться откуда-то от тоже не мог. Наоборот, этот свет – эта сверкающая, блистающая, эта сияющая звезда сама была в состоянии породить всё что угодно. И вот теперь она появилась здесь и просто была, присутствовала – робко, но негасимо дополняя жёлтое и тёплое свечение сознания своим белым, алебастрово-молочным излучением.
Дракон поднял голову.
Он заметил это необыкновенное огнище и отпечаток белого пламени коснулся его глаз. Жёлтый зрачок впитывал живое, неподвластное человеческому пониманию свечение, а сам дракон наполнялся какой-то диковинной, не поддающейся никакому человеко-разумному объяснению энергией. Именно благодаря этой диковинности, туманности и непостижимости, жемчужно-белое свечение становилось ещё более желанным, оно ясно демонстрировало свою чудесную природу, а спустя одно лишь мгновение, сияние белого света стало не только желанным, но и необходимым.
Стало.
Жизненно.
Необходимым.
Как летние каникулы в детстве.
Как вера в чудеса при чтении детских сказок.
Как глоток свежего воздуха при погружении на глубину.
Как родник посреди пустыни.
Как свеча на столе для чтения.
Как этот белый свет.
Единожды глянув и осознав природу пульсирующего и необъяснимого излучения, никто уже не мог устоять перед соблазном зачерпнуть из этого источника ещё и ещё – пусть взглядом, пусть умом, пусть чувствами.
Одно созерцание этого света давало силу. Силу и мощь. Созерцание предоставляло всесилие…
Этот свет не подпитывал – он именно питал. Питал качественно и авторитетно. Питал величественно, солидно и строго. Питал справедливо, добросовестно и свято.
Он не мог подвести. Не мог обмануть. Он был честен всегда, он был честен сейчас и он же – тот же самый свет – будет честен вечно.
Дракон улыбнулся, но промолчал.
– Что это? – акула смотрела наверх и её раздирало любопытство. Она была уверена – дракон точно знает природу этого явления…
Артак смотрел на горящую звезду и не мог оторваться от её созерцания. Спустя какое-то время он кивнул головой, словно сбрасывал с себя оцепенение, и повернувшись к Агафье Тихоновне, просто и внятно произнес всего лишь одно слово.
Одно только слово, которое смогло объяснить сразу и всё.
Целиком и полностью.
Не оставляя недомолвок и слепых пятен.
Одно только слово…
– Жизнь. – Дракон усмехнулся одними глазами и взгляд его приобрел какую-то мягкую отрешенность. – Это и есть жизнь, в её человеческом понимании. Она возвращается в тело. Сейчас он придёт в себя. Будьте готовы!