Иллюзия - стр. 3

– По долгу службы, – едва слышно, проговорила Лиза, – отец переезжал с места на место. Мама всегда его сопровождала. Ну, а меня, ещё крохой, предоставили попечению бабушки. Она и была самым близким человеком. Сейчас же… сейчас мне кажется, уехав, я предала отца… Он также одинок, как я в детстве.

Олег осторожно поцеловал солёные от слёз губы:

– Я сделаю всё, – пообещал парень, – ты больше никогда не будешь чувствовать себя одинокой.

– Проходите – проходите! – невысокая, худенькая женщина взволнованно принимала гостей. – А я кекс испекла, с черникой и шоколадом. И гусь, наверное, уже готов.

Олег наклонился к матери:

– Всё в порядке, – ласково прошептал он, потом шутливо пригрозил пальцем. – У нас же не помолвка, мы всего-то заскочили в гости.

В объятьях сына хозяйка казалась совсем крохотной. Лиза улыбнулась. Олег напоминал огромного, забавного медведя.

Лидия Павловна укоризненно посмотрела на парня.

– Пойдемте в комнату, – подмигнув, обратилась к застывшей на пороге Лизе. – Олежка сам справиться, он отменный кулинар.

Часть гостиной занимал громоздкий, черный рояль. Перехватив удивленный взгляд студентки, женщина покачала головой:

– Нет, ни я, ни Олежка играть не умеем. Вот уже более двадцати лет он пылиться без дела.

Хозяйка опустилась в кресло:

– Раньше я всё-таки надеялась, – проговорила с полуулыбкой, – что когда подрастет, малыш потянется к нотам. Но… не судьба. Каратэ, бокс, плаванье, Олежка, как все дети, часто менял хобби. Только музыкой так и не заинтересовался. А я не настаивала. Что поделаешь, если не лежит душа?

– Чей же он? – рассматривая блестящее чудо, осторожно спросила гостья. Потрёпанная временем мебель странно сочеталась с великолепным инструментом.

Лидия Павловна озорно прищурилась:

– Лизонька, давай попробуем кекс, – хозяйка легко, непринужденно перешла на дружеское «ты», потом попросила: –  Налей, пожалуйста, чай, и присаживайся, не стой.

 Угощение мало занимало девушку, она с любопытством ждала продолжения.

Женщина привстала, мягко дотронулась до руки гостьи, усадив её рядом с собой. Голос собеседницы не утратил обычной живости, только стал немного глубже:

– В те годы, имя пианиста  Вячеслава Лыбина, знали одинаково и в таёжных деревнях Сибири, и в многолюдной, шумной столице. Ведущие газеты наперебой восхищались талантливым музыкантом. Разноликая толпа считала: кумир принадлежит всецело ей. Он не имел право на ошибку. Не только на сцене, но и в личной жизни. Когда внезапно открылось, что примерный семьянин, отец двух взрослых детей влюбился, почитатели объявили: их бессовестно  предали. Тем более, объект симпатии кумира, неприметная пигалица, была далека от искусства. Такое не прощается. А травля человека, до которого никогда не дотянуться, ох как сладка.

Лидия Павловна примолкла. Подвижный взгляд впервые утратил искорки, так молодящие хозяйку.

– Не прошло и года, – наконец-то негромко выдохнула женщина, – нашей совместной жизни… У Вячеслава всегда было слабое сердце, обвинять кого-то жестоко, да и малодушно. Как и полагается, всё нажитое имущество, соболезнования родных и прессы достались законной вдове, а мне… вот это пианино, и Олежка…

Лидия Павловна тряхнула головой, отгоняя воспоминания:

– Этого более чем достаточно, – весело подвела итог. – Почему-то мне кажется, что  нашему повару необходима помощь! Надеюсь, моё коронное блюдо, гусь с ананасом, ещё не полностью сгорело.