Иллюзия греха - стр. 29
– Да что я, – Настя рассмеялась и ласково взъерошила ему волосы, – вот Колобок завтра будет ругаться – мало не покажется. Я вообще ангел рядом с ним.
Они сели в старенькую Юрину машину, давно уже дышащую на ладан, и поехали на Щелковское шоссе, где жила Настя. Дома они на скорую руку приготовили ужин из полуфабрикатов, при этом Коротков не переставал ныть по поводу Настиной нехозяйственности.
– Сюда нужно добавить чеснок и какую-нибудь приправу.
– Чеснока нет. А приправы, наверное, есть, но я не знаю, куда Лешка их кладет.
– Но майонез у тебя хотя бы есть?
– Кажется, нет. Надо в холодильнике посмотреть.
– Ну ты даешь! Даже не знаешь, что у тебя есть, а чего нет.
Он открыл дверцу холодильника и присел перед ним на корточки.
– Мать честная! У тебя ж тут кастрюля с супом стоит!
– Да? – искренне удивилась Настя. – Ну надо же, а я и не знала. А что там еще есть интересного?
– Остатки жаркого, кажется, из баранины. Сыр в огромных количествах. Ты когда сюда заглядывала в последний раз?
– Да ну тебя, Коротков, отстань, – отмахнулась Настя. – Я хватаю кусок, который лежит поближе, быстро его съедаю и заваливаюсь спать.
– Вот кикимора, – Юра осуждающе покачал головой. – Лешка старался, готовил тебе еду, чтобы ты с голоду не померла, пока он в командировке, а ты ведешь себя кое-как.
– Не обзывайся, а то не дам раскладушку, будешь на полу спать. Ладно, вытаскивай суп, его и в самом деле надо съесть, а то Лешка обидится.
Ужин оказался неожиданно обильным и сытным, и Настя с Юрой, с голодухи разом впихнувшие в себя такое количество продуктов, уже не могли пошевелиться.
– Слушай, – с ужасом сказала Настя, – я, кажется, даже встать не могу. Обжорство – большой грех.
– Ну посидим еще за столом, куда спешить-то? – флегматично откликнулся Коротков. – Когда Лешка возвращается?
– Через три дня.
– Скучаешь?
– Я? – от такого предположения Настя даже сигарету из пальцев выронила.
– Ну не я же. Чистяков – твой муж, а не мой.
– Нет, не скучаю. Ты же знаешь, Юрик, я никогда не скучаю.
– Ни по кому? – недоверчиво переспросил он.
– Ни по кому. Я до противного самодостаточна. Ино-гда мне кажется, что мне вообще никто не нужен. Кошка, гуляющая сама по себе.
– Ася, а тебе не бывает страшно от твоей самодостаточности?
– Бывает, – усмехнулась она, – регулярно. Но я с этим борюсь.
– Каким образом?
– Уговариваю себя, что всему виной моя работа, которая отнимает столько времени и сил, что уже нет желания ни с кем общаться. И потом, у меня есть Лешка, который заменяет мне подруг, друзей и любовников, вместе взятых. Кстати, о друзьях. Мы с тобой забыли Стасову позвонить.
– Точно! – спохватился Коротков. – Растяпы мы. Сейчас уже поздно, наверное, неудобно беспокоить.
– Поздно? А который час?
– Половина первого.
– Тьфу ты, Юрка, вот вечно ты со своими философскими идеями голову мне морочишь. Ладно, утром позвоним. Пошли укладываться.
Она постелила Короткову на раскладушке и по законам гостеприимства предоставила ему право первому идти в душ. Забравшись в постель, Настя свернулась калачиком и устало прикрыла глаза, но сна не было. Мысли ее то и дело возвращались к Ире Терехиной, которая по воле злой судьбы осталась на всем белом свете совсем одна, хотя ее вины в этом не было.
– Нет, я не понимаю, – внезапно произнесла она вслух.