ИлКир. Том 1 - стр. 26
Утро началось c дикого рёва. Я подскочил на своём спальнике как ужаленный. Мельком глянув на часы и отметив несусветную рань – полшестого, со всех ног бросился к выходу из шатра, где плечом к плечу столкнулся с Киром.
– Что стряслось? – заорал он.
– Не знаю! – прокричал я в ответ.
Вывалившись наружу, мы ошалело закрутили головами, пытаясь разглядеть источник шума. Им оказался наш барон, точнее его здоровенный рог, в который он самозабвенно трубил. Заметив нас, он выдул последний звук и, опустив свой изуверский будильник, радостно заорал нам со своего конца лагеря:
– Доброго утречка! Сейчас завтракать будем. А как поедим, сворачиваемся и в дорогу. Давайте собирайтесь!
Закончив эту короткую приветственную речь, он снова набрал в грудь воздуха, поднёс к губам рог и затрубил с новой силой.
Я окинул лагерь взглядом. У одного из костров суетились двое слуг. Что-то готовили. Изикр, с прикрытыми глазами, сидел рядом. Вид у него был донельзя помятый. У другого костра разместились двое охранников: один что-то жевал, второй задумчиво пялился в огонь. Из шатров начали вылезать остальные обитатели лагеря. Почти все уже были одеты и умыты. Никто не проявлял и тени удивления или раздражения столь ранним и грубым подъёмом.
– Он псих. И все его люди тоже, – констатировал Кир, когда мы вернулись в шатёр.
– Да, похоже на то, – согласился я, морщась от не стихающего рёва.
Харв потрубил ещё трижды и лишь потом угомонился. Видно решил, что для побудки этого будет достаточно. Как по мне, все проснулись уже при первых звуках рога. Причем не только люди в лагере, но и ещё вся не глухая живность на многие километры вокруг.
Ну да ладно. Хорошо хоть замолчал. Голова и без этого шума раскалывалась. А ещё хотелось пить, спать, в душ и девушку. И желательно всё вместе и сразу. Увы, ничего из этого списка ни мне ни Киру в ближайшее время не светило. Ну, кроме питья, конечно, да и то лишь на завтраке, да в компании чокнутого и до отвращения жизнерадостного и бодрого барона. Представив ожидающие нас прелести утра, я тяжело вздохнул, и скорбно поплёлся в угол, умываться.
Вода в ведре за ночь ощутимо подостыла, да и в шатре было весьма свежо. Потому лишь пару раз плеснув себе в лицо, я сразу окончательно проснулся и продрог. Вытершись полотенцем, я заспешил к спальнику, накинуть на себя куртку.
Кирилл, дожидаясь своей очереди в “ванну”, нашёл где-то пачку цитрамона. Вручив её мне, занял моё место у тазов.
– Откуда роскошь? – удивился я, выламывая себе таблетку.
– Из машинной аптечки, – в промежутках между плесками ответил он.
Я проглотил спасительный кругляш и начал собираться. Хотя “собираться” – это, конечно, громко сказано. Всего-то дел было – застегнуть куртку, да одеть ботинки. Так что уже минут через десять мы сидели возле баронского костра, и тянули из больших кружек какой-то горячий травяной взвар, называемый непривычным для нас словом “транта”. На вкус этот напиток больше всего напоминал зелёный чай. Во всяком случае, какую-то его разновидность. Схожести добавляли плавающее в кружке “сено” и зеленоватый оттенок.
Эх, сейчас бы кофейку! Что у них тут за дела? Изобрести самораскладывающиеся шатры и летательные аппараты мозгов хватило, а вывести нормальный утренний напиток – нет? Я вздохнул и покосился на своих сотрапезников.