Илион - стр. 62
– Он и на Зевса готов напасть! – восклицает она.
– Сможешь править небесной колесницей? – спрашивает Арес.
– Нет!
Теперь Афродита действительно лишается сознания и падает без сил на руки брата, все еще осторожно сжимая кисть, истекающую кровью… тьфу, ихором. Неприятное какое-то зрелище. Обычно боги не проливают золотую влагу – по крайней мере на моем веку подобного не случалось.
Аполлон по-прежнему защищает Энея. Троянцы пятятся, округлив глаза от ужаса, однако упрямый Тидид продолжает неистовствовать. Силы небесные, в инфракрасных лучах его фигура кажется отлитой из кипящей лавы!
На поле возникает Ирида, «ветроногая вестница Зевса».
– Отвези ее на Олимп, – велит Арес, бережно укладывая сестру в колесницу.
Богиня коротко кивает, устремляет удивительную повозку, лишенную коней, прямо в небеса и скрывается из виду.
– Потрясающе, – благоговейно выдыхает Найтенгельзер.
– Какая-то, мать ее, фантастика, – соглашаюсь я. Впервые человек напал при мне на бессмертного. Да еще и удачно!
У коллеги отвисает челюсть. Кажется, он шокирован моими грубыми словами. Все время забываю, что мы из разных столетий.
– А что, не так разве? – оправдываюсь я.
Вот бы проследить за Афродитой. У Гомера подробно описана ее встреча с отцом, но поэма и реальность стали что-то частенько расходиться… Любопытство прямо-таки сжигает меня. Начинаю незаметно отступать в сторону. Хотя схолиаст настолько поглощен битой, что и без того не помнит о моем существовании. Остается лишь надеть Шлем Аида и…
Тут кое-что задерживает меня. Диомед испускает оглушительный клич – ничуть не тише вопля самой Афродиты, эхо которого до сих пор гудит над долиной – и вновь кидается на Энея и его заступника Аполлона. На этот раз наноулучшенное тело и фазотрансформированный меч проламывают внешний слой защитного поля насквозь.
Застыв на месте, бог лучников наблюдает за тем, как Тидид прорубает себе клинком дорогу в мерцающем сиянии. (Ахеец похож на дворника, разгребающего невидимый снег.)
Внезапно грозный рев Аполлона разносится по окрестностям, наверное, мили на три:
– Опомнись, Диомед! Отступи! Полно тягаться с богами, гордый безумец! Племя бессмертных и вы, жалкие, что влачитесь во прахе, от века не были равны между собою! Да и не будут!
«Сребролукий» и так-то был нехилого сложения; теперь же он вырастает в два раза, превращаясь в двадцатифутового великана. Тидид немедленно прекращает сражение, хотя и трудно сказать почему: то ли действительно испугался, то ли просто устал.
Покровитель лучников раскрывает над собой и Энеем купол непроглядного мрака. Спустя минуту тьма исчезает; Аполлона под ней уже нет, зато Анхизид по-прежнему распластан на земле, раненный, истекающий кровью, с раздробленным бедром. Троянцы тут же сбегаются, чтобы окружить своего военачальника и любой ценой спасти его от Диомеда.
Но это – не Эней. «Сребролукий» оставил на поле осязаемую голограмму, а настоящего героя унес в илионскую цитадель Пергам. Там его ждут богини Лета и Артемида, сестра Ареса, которые мигом залатают изувеченное тело и вернут полководца к жизни при помощи наномедицины.
Владыка сражений продолжает призывать троянцев к воссоединению, окружив их войско защитным покровом. Как только я решаю, что пора бы посетить Олимп, Аполлон квитируется обратно.