Илиади (Джуга 2) - стр. 28
– Это уже много значит. Никакое лекарство не действует на месье Алекса так, как месье Илья. Я уже второй месяц слежу за этим, и такого в моей практике не помню. Это просто феноменально!
Борис с улыбкой кивнул в ответ.
– Вы правы, месье Николь, это действительно феноменально. В своей практике я тоже не припомню подобного случая, – многозначительно сказал Борис.
Чтобы разговор перестал крутиться возле его персоны, Илья взял инициативу в свои руки:
– Как долго вы лежите, дедушка?
– Я и не помню, сынок… После того, как вы с Ирен уехали…
– Вот уже пятый день, – ответил Борис вместо старика.
– Вам пришлось работать? Были какие-то дела?
– Кто же мне теперь доверит дела, – хриплым голосом сказал старик.
– Вот это уже плохо. Весь мой труд пошел насмарку. Когда в последний раз вы делали ему укол? – вновь спросил он у Бориса.
– Приблизительно неделю назад. У нас остался еще один курс.
– Очень хорошо. Сегодня мы начинаем тренировки, да, дедушка?
Илья взглянул на старика. – А через два-три дня сделаем еще один укол.
– Как скажешь, Илья, – подтвердил Борис.
– Как себя чувствует госпожа Донари?
– Хорошо, спасибо, Илья. Донари ни на минуту не сомневалась, что ты приедешь. Она появится к обеду.
И действительно, появление Ильи создало совсем другую атмосферу, у всех появилась надежда, что он вновь продлит жизнь старику, хотя никто не знал, как долго тот протянет.
Илью удивило появление еще одного старика рядом с ними, которого он ранее не видел в этом здании, тем более в спальне старика.
«Он действительно ему очень близок, и к тому же русского происхождения, что указывает на глубокие корни их взаимоотношений», – подумал Илья.
Он не ошибся в своих предположениях. Многие десятки лет связывали этих двух стариков.
Иосиф Левитан был на семь-восемь лет моложе Александра Джуги, и Илья не видел его ранее лишь по той простой причине, что в сентябре, узнав о том, что Джуге стало плохо и его перевели в клинику, очень перенервничал и через два дня слег сам. У него одновременно поднялись давление и сахар, из-за чего одинокого Иосифа поместили в клинику в Лозанне. И лишь после того, как он узнал, что его друга перевели из клиники в бюро, стал выздоравливать, а потом и вовсе поправился и даже приступил к делам. Поэтому Иосиф и сказал Илье, что именно благодаря ему продлилась и его жизнь.
Они очень подружились. Иосиф оказался очень впечатляющей личностью, с интересной и трудной биографией, прекрасным знатоком древнейшей истории и ученым. Беседы с ним были очень интересными, можно даже сказать, несравненными. К тому же он был превосходным собеседником и рассказчиком.
Илья часто сидел в компании двух стариков и разговаривал с ними. Практически все дни проходили в беседах, и Илья невольно стал свидетелем их дружбы. Говорил то один, то другой. Когда один отдыхал, другой заполнял свободное время. Один день, проведенный с ними, был равен нескольким прочитанным книгам, настолько интересными были их многочисленные рассказы. Илья даже подумал, не попросить ли у них разрешения записать все это на диктофон, но передумал.
Приятно было смотреть на их добрые отношения – старики с большим уважением и почтением относились друг к другу, и надо было видеть, как они молодели, когда начинали спорить по какому-нибудь вопросу, не жалея друг для друга крылатых фраз. Несравненным был спор двух великих знатоков и мыслителей.