Икона зверя. Подземная река - стр. 10

Да, разрушением оставшейся верной Христу Русской Церкви, лишь одной и способной помогать ускорению взросления душ, и обозначена та самая сверхзадача антихриста, которая заложена в самой сущности его появления!

Но не один Фоменко кропотливо трудился для проникновения к нам тамплиерской лжесвятыни. Вячеслав Синельников в защиту этого основателя рыцарских орденов тоже свой немалый труд вложил, написав для прославления лжесвятыни несколько своих густо заполненных восклицаниями и междометиями работ, полностью лишенных, в оправдание им внушаемого, каких бы то ни было исторических подтверждений. Это полная копия трудам Фоменко, звучащая в унисон им отработанной ни с какими действительными фактами не сопоставимой версии.

И очень непонятна позиция Синельникова, столь странным образом оправдывающего главное злодеяние иудаизма, где вся вина сваливается не на того, кому и Сам Иисус Христос сообщил, что груз ответственности за преступление в своей основе ложится вовсе и не на него самого, но исключительно на тех, кто Его в руки Пилата предает:

«…ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе» [Ин 19, 11].

А потому:

«С этого времени Пилат искал отпустить Его» [Ин 19, 12].

И пытаясь в очередной раз спасти Иисуса Христа от подготавливаемой Ему первосвященниками лютой расправы, Понтий Пилат предложил народу отпустить Его по существовавшему на его родине обычаю.

А ведь точно такой обычай, что в очередной раз закрепляет версию распятия Иисуса Христа не где-нибудь, но на Святой Руси, вплоть до средних веков еще оставался в славянских землях венедов:

«Пилат, как видно из Евангелия, желал воспользоваться означенным Римским обычаем для освобождения Господа И[исуса] Христа, но Иудеи настояли на том, чтобы освободить разбойника и убийцу, а Господа Иисуса предать мучительной и позорной смерти на кресте. По свидетельству историков, подобный же обычай – освобождать одного из преступников в дни Вербной недели, на праздник Пасхи, и именно по народному выбору, существовал в средние века в Венецианской республике» [58] (с. 107).

А венеты, являясь потомками колена Вениамина, жили некогда именно в Иудее (см.: «Противостояние. Имя Бога»). Потому этот обычай так ими был исполняем и после переселения на Апеннины.

Однако же на предложение народу отпустить Иисуса последовало неожиданная просьба вместо совершенно безвинного человека отпустить государственного преступника, действительно заслужившего высшую меру наказания…

На такое Пилат уже не нашелся ничего иного ответить, кроме как попытаться воззвать к совести собравшегося народа: умыть руки, сообщив о своей личной безвинности в том, что может случиться, если будут выполнены требования заполнивших площадь людей. Этот поступок должен был отрезвить народ, на взгляд Пилата, требующий как раз именно установления законности. Ведь именно он, представитель законной власти, объявлял доверенную в его руки власть ни в коей мере не причастной к возможной произойти расправе над безвинным человеком, столь настойчиво требуемой собравшейся толпой. Но слишком плохо этот римлянин пригляделся к народу, собравшемуся в тот день на главной площади страны, который столь настойчиво требовал крови Праведника, которому только вчера казалось бы эти же люди кричали «осанна в вышних», устилая его путь своей одеждою и пальмовыми ветвями. Ведь состояла эта негодующая толпа, собранная книжниками и фарисеями, и по указке первосвященников желающая смерти Праведника, из потомков Хама, у которых это чувство – совестливости – отсутствует напрочь. Вот как о национальном составе взявшей на себя кровь Христа толпы сказано в Евангелии: