Икам и Последний Дракон. Книга пятая похождений Икама - стр. 29
Тюркские вожди приняли ислам, в той мере, как они его поняли и стали называть себя Султанами. Арабам, покорившим Иран и Ирак, и уже триста пятьдесят лет чувствующими себя здесь господами, пришлось потесниться, чтобы найти свое место в новых реалиях. Следующим потрясением стало нашествие монголов, которые пришли вслед за тюрками, которых объявили своими беглыми рабами. Сто сорок пять лет назад Багдад был разрушен полчищами Хуллагу хана, который казнил калифа, разрушил мусульманские кварталы и городские стены, и вывез всю казну Багдадских калифов.
За прошедшие годы, город так и не смог полностью оправиться от нанесенных ран. Но его выгодное положение помогло ему стать центром торговли и исламской Культуры. При подходе армии Эмира Тимура Гургена, Султан Багдада Ахмед Джалаир оставил город и бежал на Запад, рассчитывая укрыться в Мисре (Египте) у мамлюкского султана Баркука. Говорили, что в Кербельской долине он едва не попал в руки Мираншаху, сыну эмира Тимура, отправленного ему вдогонку, но, бросив тому все свои богатства, а также сыновей и жен, ему все же удалось скрыться. Но, точно это известно только Всевышнему.
Купцам было известно очень многое из того, что происходило сейчас в Арабском Ираке и вокруг него. Лучшие люди города Багдада, с бегством своего султана, поспешили начать переговоры с эмиром Тимуром. Величина дани была определена, и Тимур вошел в бывшую столицу халифов. В предместьях Багдада воины пустились в самые тяжкие бесчинства. Ходят слухи, что в пригороде Багдада воины даже сожгли минбар (кафедру для чтения проповедей), опустошили михраб (нишу, указывающую направление на Мекку, где обычно размещался ящик для пожертвований) и повесили имамов на люстрах мечети. А сам Тимур сейчас расположился в пригороде Багдада, проводя приятнейшие дни в «беседках, украсивших берега реки».
Наш герой, уже не раз ругал себя за легкомыслие, с которым он решил доставить брату имама Абу Бакра его Шаджару. И назначенная им цена за эту услугу, уже не казалась ему такой уж чрезмерной.
Его аскетизм нравился его новым знакомым, которые недоумевали, как человек столь высокого происхождения может обходиться без многочисленных невольников, невольниц, коней и шатров. Когда Икам твердо отклонил все предложения подарить ему столь необходимые вещи, его наперебой стали приглашать к себе в шатры купцы каравана. За приют он расплачивался рассказами о своих похождениях, которые он вел от имени своего мифического предка Икамата, сотника Джихада. Но так как он бессовестно вставлял в свои рассказы фривольные анекдоты, то в шатре, куда был приглашен наш друг, стали к вечеру собираться все богатые купцы каравана. Каждый считал своим долгом и честью пригласить к себе столь занимательного рассказчика и столь знатного спутника. Категорический отказ нашего знакомого от вина, только укрепил его авторитет законоведа твердого в вопросах веры. Долгие контакты с монголами, любителями выпить, приучили к терпимому отношению к спиртному. Но воздержание воспринималось всеми, как твердость духа и искренность в догматах ислама.
Время в пути в хорошей компании пронеслось быстро. Вскоре караван вошел в пригороды молодого, по меркам Вавилонии, города с короткой, но бурной историей. Исторический центр обозначенный круглой стеной, напомнившей нашему герою стены Новой Селевкии Ктесифона, был виден со всех концов города. Но жизнь города была сосредоточена не там. Численность горожан утроилась за счет беженцев из пригородов, прибывших к родственникам переждать лихое время. Всем нужно было есть. Поэтому жизнь в бесконечных лабиринтах кривых улочек кипела. В них жизнь и честь, стали дешевле миски похлебки. Город был в кольце военных станов, дымящих своими кострами за городской стеной, словно в осаде. На страже всех четырех главных городских ворот стояли отряды под командованием лично преданных эмиру Тимур Гургену беков-военачальников. Они следили за тем, чтобы горожане не выходили без разрешения за ворота, а воины не проникали в город. Это было сделано не столько из-за заботы о горожанах, сколько из боязни потревожить отдых Эмира.