Иисус и Христос - стр. 26

– Ну и?

– Происходящее не было бы удивительным и нереальным, если бы ребенок родился бы с базовыми знаниями, перенятыми от мамы, или папы, или от обоих. Ведь остальное же нас не удивляет, – перенятое ребенком, – характер, предрасположенность к болезням, внешний вид.

– Бред какой-то. Как ребенок может перенять память? Так он должен быть вундеркиндом… и мог бы не учиться.

– Логично. Вот и вы познаете Вселенную. Это один из этапов.

Рутра огляделся.

– Ладно, не получилось так не получилось. Бог с тобой, золотая рыбка. К чему весь этот спектакль?

– А теперь давайте определимся. Как вы предполагали увидеть результат вашего эксперимента?

Рутра снова огляделся, внимательно изучая даль, обернулся резко на бедуина, стал изучать его.

– А теперь представьте, что на этот раз получилось, – то ли предложил, то ли констатировал тот.

– Как мне представить, если в реале не получилось?

– А как вы в реале, как вы выражаетесь, должны были понять, получилось или нет? Вы помните момент вашего «засыпания»? Вы не поняли бы во сне, что в нем находитесь.

– Так.

– Ну вот и представьте, как будто вы сейчас спите.

– Зачем?

– У вас получилось. Это реальный мир.

– Ха.

– Ну чего вы так, существует же процедура анестезии. Ведь человек из этого состояния может и не выйти, что периодически и случается. Подвергнутые такой процедуре не удивляются своему «просыпанию» в реанимации. Если копирование информации, например, вашей видеосъемки, может перемещаться сквозь время и пространство, почему же нельзя записать и переместить человеческое сознание? Хотя, как вы сказали, эта технология у вас уже есть. Так почему же сознание не может перейти из одного мира в другой? Или вы не верите в миры, а в перемещение верите? Но, однако, это ваше же утверждение – в бесконечности есть все. Вы сами изобрели эту технологию. Почему же вы не верите в реальность осуществления других миров и вашего пребывания в них?

– Хм, – Рутра огляделся.

Вокруг была та же, ну или почти, обстановка. И тут он поймал себя на мысли… «Ведь в прошлый раз была точно такая же ситуация, да не просто точно такая же, а… все было практически точь-в-точь: и обстановка, и бедуин, но диалог… Диалог был не такой. Неужели… дежавю?» – подумал Рутра. То, что сказал незнакомец, чуть ли не заставило его заикаться.

– Согласитесь, если бы вас сонным или в состоянии комы, скажем, в бессознательном состоянии, перевезли бы в незнакомое место, в незнакомую страну, в незнакомое общество и обстановку, то у вас состояние недоверия к реальности было бы такое же.

– Да чего это вдруг… Вы повторяете мои мысли! – Рутра вспомнил, что и в прошлый раз ему на ум пришло ответить так же.

– Вот и подумайте, – был ответ от собеседника, такой же, как и в прошлый раз.

– Во-первых, я тут еще ни с кем не общался, кроме вас вот, обстановку вижу ту же, что и была несколько раз до этого, и…

«И в тот раз вроде я ответил так же, – подумал Рутра, – или…? Может, прошлого раза не было? Черт, да нет, был…»

Его отвлекли от мыслей потусторонние шумы. Заметив встревоженный, пристальный, выражающий звериный ужас взгляд собеседника, он обернулся.

– Вот и политики, – как и в прошлый раз, подавленно прозвучал голос раввина.

«Мастер сцены», – подумал Рутра, только сомнения его усиливались.

И, снова пытаясь оторвать взгляд от безумия в глазах иудея, он посмотрел на выжженное клеймо – шестиконечная звезда (магендавид) выглядела немного иначе, больше и… это был реально шрам от выжженного клейма. Рутра, ощущая бессознательную тревогу, обернулся. Увиденное ему дало ответ, только вот совсем из другой области, хотя Рутра еще сомневался, правильный ли он: на них неслась та же орава воинов селеквидской армии. Задумка режиссера его несильно удивила, а вот ужас во взгляде собеседника… нечто на уровне инстинктов… говорило о реальности.