Ихтамнеты - стр. 17
Пока бойцы оставшихся подразделений обустраивались, в зале появились гражданские люди с большими коробами и белыми мешками. Это активисты собрали у местного населения гуманитарную помощь, что в положении бойцов оказалось весьма кстати. Тёплые вязаные носки, свитеры и кофты, сотни рулонов туалетной бумаги, мясные и рыбные консервы, десятки упаковок чая, соли, сахара. Позже завезли смотанные в тюки одеяла и матрасы. Но самым главным подарком, конечно же, был табак в различных интерпретациях: от пачек махорки до блоков иностранных сигарет с фильтром.
Когда всё это было сложено в углу спортзала, вперёд вышла невысокая миловидная брюнетка не старше пятидесяти лет и обратилась к бойцам, вставшим из уважения со своих биваков и оставившим на время каждый свою суету.
– Ребята, – с еле скрываемым волнением начала она, – мы знаем, как ваша республика уже восьмой год живёт под обстрелами этих фашистских и бандеровских нелюдей, как страдают ваши детки, жёны, мамы и старики. – На этих словах она внутренним усилием попыталась остановить выбивающуюся из глаз слезу и продолжила: – И мы понимаем, каково вам идти в логово врага, когда ваш дом находится под обстрелами украинских ракет и снарядов. Но мы знаем и то, что вы вернётесь с победой и живыми. – Тут уже эмоции вконец захлестнули её, и женщина расплакалась, не стесняясь, утирала глаза кружевным платком, который сжимала в кулачке с самого начала своей речи.
Мужчины дружно захлопали и вслух стали благодарить её за тёплые слова.
Несколько успокоившись и взяв себя в руки, она продолжила:
– Друзья, мы привезли вам от имени областной организации «Народного фронта России» нашу скромную гуманитарную помощь и просим принять её.
Теперь перед бойцами вышел маленький капитан Нева, успевший остаться в одной оливковой тельняшке, шароварах, при домашних тапочках, и громко скомандовал окружавшей его толпе:
– «Народному фронту» и женщинам славного города Белгорода наше гвардейское – два коротких, один длинный: «Ура, ура, ура-а-а!»
Народ дружно, в унисон проревел басами приветствие, и затем раздались ещё более дружные аплодисменты…
После преломления хлеба и обязательного «пойдём покурим» начали укладываться. Чалый осмотрелся вокруг и, про себя пересчитав людей оставшегося в его распоряжении взвода, понял, что двоих нет: Андрея Хоменко и Виктора Гурова. Можно было предположить, что вечно неразлучные Хома и Гур просто стоят на свежем морозце, курят и скоро вернутся, но старый служака всё же решил выйти и проверить. Странно, но возле курительной урны никого не было, как не было никого и за углом здания, куда они могли отойти, прогуливаясь. Вернувшись в помещение, Чалый спросил у дневального о двух парнях, возможно, выходивших или входивших через турникет.
– Были такие, они в малый зал пошли. Нам, говорят, поговорить надо, вот и попросили старшего открыть им дверь на время. Эта комната направо по коридору, за углом.
Чалого, конечно, учили ещё в детстве, что подслушивать чужие разговоры и лезть в отношения между людьми недопустимо и отвратительно. Но это на гражданке и в сугубо мирное время. А тут на пороге война – и вдруг какие-то «тайны парижского двора», которые понадобилось обсудить подальше от чужих ушей, да ещё в специальной комнате для аудиенций.