Их женщина - стр. 17
– Привет, Джимми, – прорывается сквозь музыку голос хозяина заведения.
У меня во рту пересыхает, потому что я боковым зрением уже вижу мою мать, развалившуюся в глубине зала на скамейке. Похоже, она в отключке. Пытаюсь взять себя в руки и дышать глубоко, но грудная клетка сжимается с такой силой, что не получается даже вдохнуть.
– Давно она в таком виде? – Спрашиваю у него.
Эдди наваливается на стойку и смеряет меня полным сочувствия взглядом:
– Пару часов, сынок.
– Я заберу ее.
– Джо просил ее не трогать. – Он выпрямляется и нервно поправляет закатанные до локтей рукава клетчатой рубашки.
– Мне плевать, что он просил. – Сжимаю зубы.
– Не получилось бы как в прошлый раз, Джимми.
– Не получится. Сколько она должна тебе, Эдди?
Он усмехается и качает головой.
– Нисколько, пацан. Это не твоя головная боль, в любом случае. – Хозяин заведения стучит пальцами по стойке. – Самому-то есть, что пожрать?
В этот момент у меня начинает громко урчать в пустом желудке, но в таком шуме никто бы этого и не услышал.
– Все нормально, Эдди.
– Не похоже. – Бросает взгляд на мою грязную футболку, затем на рваные кеды. – Ты ж тощий, как клюка моей бабки.
– Скажешь ему, что она сама ушла, ладно?
Неохотно кивает.
– Разумеется.
И я иду к лавке, на которой воронкой кверху, прислонившись к облезлой стене, дрыхнет моя мать.
– Мам… – Зову, присаживаясь на корточки, и тормошу ее.
Она выглядит настоящей старухой. Поседевшие волосы свалялись, по лицу протянулись сухие морщины, губы обветрились и сильно потрескались. Еще и бледная, как труп.
– Мам… – мне становится страшно.
Сердце сжимается и испуганно жмется к ребрам.
– Мам! – Трясу за плечи, глажу по щекам.
Наконец, ее веки шевелятся. Она щурится, будто от солнечного света. Открывает рот и беззубо улыбается:
– Джеймс…
Меня трясет. Оглядываюсь по сторонам. Если она не в состоянии идти сама, то мне придется туго. Пожалуй, утащить ее на себе будет не по силам.
– Мам, – кладу голову ей на грудь.
От нее пахнет бухлом, потом и травкой. Мне хочется реветь от отчаяния. Почему? За что мне это все? Я еще помню ее цветущей молодой женщиной. До того, как отец ушел. Да, мы жили бедно, но мы жили. А теперь… что это? Разве жизнь? Это настоящий ад. Она и прежде часто меняла приятелей, чтобы свести концы с концами, забыться или не чувствовать себя одинокой, но теперь… Она же скатилась совсем.
А главное – почему Джо? Почему этот мерзкий ублюдок?
– Мой Джеймс, – она проводит рукой по моим волосам, смотрит так нежно, с такой любовью, что у меня щемит в груди от боли, – я так соскучилась, сынок…
Ее пальцы мечутся по моему лицу суетливо и хаотично. В покрасневших глазах – смесь безумия, смятения и кайфа, поэтому я качаю головой, пытаясь сдержать слезы и рвущиеся наружу ругательства.
– Пойдем отсюда. – Прошу тихо.
В ее взгляде остатками сознания вспыхивает беспокойство.
– Нет. – Мотает головой, оглядываясь. – Я не могу.
– Можешь, пошли.
– Нет, сынок. – Упирается ладонями в мою грудь.
– Идем. – Прижимаю ее к себе.
– Но Джо…
– Плевать на Джо!
– Не говори так, – отстраняется она. – Он очень щедрый, он любит меня!
– Он бьет тебя! – Вцепляюсь пальцами в ее запястье.
Она уставляется на мои руки. Хлопает глазами непонимающе, и мне приходится разжать захват.
– Прости. Прости, сынок… – С ней вдруг приключается какая-то резкая перемена. Веки наполняются слезами, подбородок дрожит.